Хозяйка Грома

к ней, и едва не разодрал себе рот — веревка оказалась привязана достаточно коротко, чтобы свободно перемещаться.

«Не-не-не! На затычку в жопе я не подписывался!... «Веревка не давала полностью развернуться к ней лицом, он нервно стоял перед Хозяйкой, неестественно свернув на бок голову, и враждебно косился сверху вниз.

— Ну, и чего ты артачишься? — прикрикнула барышня, недовольно выгнув бровь. — Все равно ведь по-моему будет! Или уже забыл кто тут главный? Так я напомню!

Она снова шагнула к нему, колени Ярого рефлекторно дернулись — девица тотчас отпрыгнула.

— Только попробуй меня лягнуть, враз пиздюлей отхватишь! — рявкнула она. Зыркнув на Ярого, девица хищно осклабилась: — Что, царевна-лягушка, никак жаждешь, чтобы твоя шкурка к какому-нибудь Кащею угодила? Так, не вопрос, щас организую, — она демонстративно выудила из голенища мобильный. — Ну?... — Ярый продолжал стоять, судорожно соображая, что делать дальше: допустить, чтобы жилет ушел с молотка он не мог, еще не известно, кто его купит и какие будут последствия; но и позволить ей осуществить свою извращенную задумку он тоже не может. Задница для байкера — зона неприкосновенная. Что угодно пусть с ним делает, хоть степлером мебельным этот хвост ему к хребту присобачивает, но анус — табу! Если он ей это позволит — всё, жилет ему уже не понадобиться, как байкер он будет мертв.

Приняв его раздумья за смирение, она повторила попытку — Ярый отчаянно заметался на веревке, удила больно резанули уголки губ. Она проворно отскочила, перехватив хлыст, и тотчас больно стеганула его по заднице — Ярый взвыл:

— Стоять! — рявкнула девица, снова занося хлыст. — Стоять сказала! Давно рот себе не рвал?!

Он замер, тяжело дыша и с опаской поглядывая на нее. От волнения, растерянности и боли голова шла кругом. Что же делать, как выкрутиться?! Вот ведь угораздило вляпаться!... Хозяйка снова шагнула к нему, Ярый отступил, вжавшись спиной в коновязь, — нельзя, хоть умри, но нельзя!... Бляааадь!..

Она остановилась и, склонив набок голову, внимательно посмотрела на него:

— Ё-моё, аж побледнел, бедолага, — пробурчала барышня. Немного поразмыслив, она взяла злосчастный хвост и демонстративно отсоединила чертову затычку: — Видишь? Так и быть, пойду тебе навстречу, раз она тебя так пугает, — проговорила она, внимательно наблюдая за его реакцией. Ярый недоверчиво следил за ее действиями. — Вот, помни мою доброту! — ухмыльнулась она. — Только, имей ввиду, больше поблажек не будет!

Да он, собственно, на них не очень-то и рассчитывал. В крайнем случае бы просто отбивался и уворачивался... Чертову «хвостатую» сбрую она на него таки напялила. Ярый ощущал как хвост на ветерке щекочет его по ногам и норовит забраться промеж ягодиц — крайне раздражающее чувство. Знать бы еще как далеко простираются ее планы в отношении него?

Тем временем, Ярого оставили привязанным у коновязи. Она скрылась в деннике и скоро вернулась, держа в руках вторую узду. Подошла к коню, быстро взнуздала. Потом отвязала своего «пони» и подвела к Грому. Девица буквально взлетела на спину жеребца, уцепившись за гриву, быстро перебрала повод, легко дала посыл. Конь послушно потопал