Остров

и протерли лицо, освободив от засохших слюней и слез.

Я почувствовала себя намного лучше и даже поыталась улыбнуться в знак благодарности. Девицы это заметили и тоже улыбнулись. Но мне показалось, что улыбки были не искренние, а скорее протокольные.

«Няньки», против моих ожиданий, снова связали меня и натянули нижний мешок и, конечно, этот противный клеёнчатый фартук, от которого мне сразу стало хуже. Верхний мешок они надевать не стали, но маленький мешок на ноги натянули. Уложив меня на лежак, они привязали к нему мои ноги, но шею не стали фиксировать. «Черная» нянька приподняла меня за плечи и села за спиной, поддерживая меня в полусидячем положении. «Рыжая» достала откуда-то небольшой столик и поставила передо мной на мою постель. Не спша, она выставила на него аллюминиевую миску с кашей и стакан с чем-то ярко красным. Рядом она положила ложку и протянула своей напарнице большую матерчатую салфетку, которую та сразу же заложила за нагрудник моего фартука. К слову, этот нагрудник своими шейными лямками был поднят почти до подбородка, так что салфетка вполне выполняла свои функции.

Аккуратно вытащив изо рта затычку, «Рыжая» промокнула губы салфеткой и дала мне немного попить. После этого начала кормить меня с ложечки, терпеливо ожидая, когда я проглочу очередную порцию. Девушка за моей спиной тоже не сидела без дела. Время от времени она промакивала мне губы, а между этим занятием гладила меня по грудям, лаская соски, еще с ночи, остававшиеся в возбужденном состоянии. Не могу сказать, что мне это сильно нравилось, но уж во всяком случае, не мешало.

Каша, которой меня кормили, была непротивной, даже вкусной, поэтому, я и съела её всю. Меня напоили красной жидкостью, оказавшейся клюквенным морсом.

Покончив с кормлением, «Рыжая» поставила передо мной другую миску и поднесла ко рту кружку с пахнувшей мятой жидкостью.

— Полоскать! — приказала она и прижала ...к губам край кружки.

Я прополоскала рот, и девушка стала вытирать мне губы салфеткой, которая была у меня на груди. Вытирала она медленно и долго, как будто наслаждалась этим действом. Убрав салфетку, она провела пальцами по щеке, затянутой резиной невольничьего шлема, который уже успела натянуть на меня «Рыжая», потом потрогала губы.

— Открой ротик, рабыня, — прошептала она чуть сдавленным голосом.

Я решила не сопротивляться и открыла рот, в который «Рыжая» вставила большой красный шар, протолкнув его за зубы, и застегнула ремешок на шее. Потом приложила к моему рту широкую накладку, крепившуюся к этому ремешку четырьмя пряжками и зостегнула с другой стороны. Теперь нижняя часть моего лица была заключена в дополнение к шлему в плотный кожаный чехол.

Девушки уложили меня на лежанку и пристегнули за ошейник. Я приготовилась к долгому лежанию, но мои «няньки» пока не собирались уходить. Моё ложе не было плотно придвинуто к стене, и «Черная» подсела ко мне с другой стороны.

Так они сидели и смотрели на меня минут пять. Наконец, «Черная» вздохнула и сказала своей подруге:

— Ладно,