Екатерина. Продолжение

не ходить, а посвятить целый день воспитанию раба. Она отдохнула, пообедала и вновь спустилась в подвал.

— Ну, что ещё жив, тогда продолжим наказание, сейчас получишь очередную сотню ударов. Олька, приступай.

И удары вновь посыпались на истерзанную спину раба. Одна рабыня проводила наказание, а другая находилась возле ног Госпожи и облизывала её сапоги.

— Я решила, когда ты получишь последнюю сотню ударов, я тебя выебу в жопу, как последнюю шлюху, тебя туда, наверно, не кто не ебал, я буду первая, кто это сделает, ты должен радоваться, что именно я лишу тебя девственности. Я возьму страпон побольше и буду долго насиловать тебя, чтобы из твоей головы вышло всякое неповиновение.

Рабыня била и била по спине Николая, ещё не зажили старые раны, поэтому вся спина и кнут были красные от крови, кровь струилась по телу раба и стекала на пол. Когда был нанесён последний удар, Екатерина недовольно поморщилась и произнесла:

— Это тупоголовое животное своей кровью испортил две плети, придётся покупать новые, с вами рабами они растраты. Ну, ладно пускать раб пока отдохнёт, а мы поднимемся наверх.

Кате не терпелась похвастаться перед подругами, что она заимела раба и так быстро его «сломала».

Она позвонила сначала Лене, а затем Ире, они немного поболтали, обсудили свои дела и сошлись на том, что когда у них появиться свободное время они приедут Кате в гости, чтобы поиздеваться над рабом. Поговорив с подругами, Екатерина пнула лежащую на полу Ольку.

— Хватит валяться, я хочу поехать отдохнуть на недельку куда-нибудь в экзотическое место. Разрешаю тебе воспользоваться интернетом, выбери для меня тур, только, чтобы было, как всегда по высшему разряду, а потом покажешь мне. Сколько будет стоить поездка мне не важно, деньги не главное, я хочу нормально отдохнуть, а то с вами, рабами, все нервы попортила. Иди, работай, а я пока спущусь в подвал и доведу наказание до конца.

В этот раз она взяла с собой трёх рабынь.

Вися на станке, Николай стонал, он думал, что тело сейчас разорвётся на мелкие части. Ему было уже всё равно жить или умереть, от полученной боли голова перестала соображать.

Раб, ты не хочешь пить, — ехидно спросила Госпожа.

Николай еле кивнул, если можно было это так назвать, головой.

— Говори, мерзость, я разрешаю.

— Да, очень хочу, Госпожа.

— Громче говори, скотина, что я прислушиваться должна, — и нанесла по щеке Николая пять сильных пощёчин. Он собрал всю силу и как мог громко произнёс.

— Пожалуйста, Госпожа разрешите своему рабу попить.

— Я напою тебя, только сначала ты получишь оставшиеся удары.

Усевшись в кресло, приказала рабыням начинать экзекуцию.

— Бейте не особо сильно, но и неслабо, чтобы он не умер, мне он ещё нужен.

Она могла бы отменить эти сто ударов, но решила преподать рабу урок, чтобы он запомнил его на всю оставшуюся жизнь и в дальнейнешем слушался её беспрекословно. Она уже знала, что человек «сломался» и была очень горда за себя, что так