Дисциплинатор (сеанс воспитания на дому)

меня зовут, ты уже знаешь, значит, представляться

мне нет нужды. Я дисциплинатор, меня пригласили твои родители, для

проведения сеанса общения с трудным подростком — с тобой, с последующим

наказанием, которое тебе назначили родители за твои проступки.

— Какое наказание? — Девочка встала, — да я вообще щяс вам такой скандал

закачу, вы тут охренеете все.

— Сидеть, — властный голос дисциплинаторши ударил как бичом, — закрой

рот, и делай, что велят. И не зли меня, будет только хуже. Научись

отвечать за свои поступки. Жаль, что ты не у меня в офисе, ну да ладно,

— женщина оглянулась, — вот, это вполне подойдёт, — сказала Валерия

Николаевна, выдвигая мягкое, невысокое кресло на середину комнаты. Маша

заметила лёгкость, с которой женщина передвинула тяжёлую на её взгляд,

мебелину, силёнки этой тётке было явно не занимать.

— Сейчас ты будешь выполнять все мои распоряжении, быстро, и без

пререканий, неповиновения я не потерплю. — Стань сюда, — Валерия

Николаевна подвела Машу к креслу со стороны спинки, — наклонись, руки

сюда, вниз. Маша неохотно, слабо понимая, что и зачем делает,

наклонилась. Женщина быстро, с завидной сноровкой связала ей руки

плотной полосой эластичного бинта, привязав их к ножкам кресла, тем

самым перегнув Машу через спинку кресла сзади.

— Сейчас ноги зафиксируем, — проговорила Валерия Андреевна, привязывая

щиколотки девочки к задним ножкам кресла, — и можно начинать.

— Что начинать, что вы вообще со мной делаете. Я сейчас закричу! — Маша

почти плакала.

— Обязательно закричишь, и не раз, — обнадёжили девочку. Родители

поручили мне наказать тебя, высечь.

— Неет... Вы врёте! — полный сюрреализм ситуации оглушил девочку.

— Сейчас сама всё узнаешь, ты себя просто невозможно вела в последнее

время, пользуясь мягкостью папы и мамы. Я помогу твоим родителям, я в

этом специалист, поверь. Валерия Николаевна стянула спортивные домашние

штанишки вместе с трусиками с Машиной попы, похлопала по сочным, розовым

ягодицам девочки, — попка, я смотрю, ни разу не поротоя — исправим.

Женщина щёлкнув пультом, включила стоящий в комнате телевизор, выбрала

музыкальный канал, добавила звук. «Кричать бесполезно, подумала девочка,

никто меня не услышит».

В черном тубусе оказались длинные прутья, розги. Вытянув одну из них,

дисциплинаторша резко секанула ей по воздуху. Сняла жакет, оставшись в

белой рубашке, подошла к зафиксированной жертве, погладив прутом по

попке.

— Запомни этот момент, Мария, у тебя начинается новый этап, раз... —

прут со свистом рассёк воздух, впился в Машину попу. Поначалу девочка

ничего не поняла, а потом пришла жгучая боль, по попе полыхнуло огнём.

— Два, три, — хлёсткие удары падали на попку, девочка задёргалась,

выступили слёзы.

— Перестаньте, вы за это ответите! Я в милицию сообщу! — женщина никак

не отреагировала на угрозу, методично продолжая наказание.

— Осталось ещё семнадцать ударов, четыре, пять... Но, я могу добавить,

добавить?

— Не надо, — Маше совсем не хотелось испытывать свою попку на прочность,

она и так, вся горела огнём.

На десятом ударе Валерия Николаевна сделала перерыв, перейдя на другую

сторону.

— Простите меня, не надо больше, — попросила девочка, — я не выдержу.

— Выдержишь, двадцать, это немного. Вот недавно я секла одну из жен,

богатого, восточного коммерсанта, вот там было немало, три по двадцать.

Девочку пришлось увозить, а тебе что, пару дней попка поболит, и всё,

зато сразу послушной девочкой станешь.

За