Жестокая страсть

странным удивлением страсть, самому отдаться вожделению, которое овладеет тобой и заставит овладеть другими. Налет цивилизации неистребим, и ты уже не хочешь представлять кого-то на месте самки; ты не хочешь кого-то унижать — но ты унижаешь; ты не нуждаешься в красивом теле, чтобы кончить, — ты нуждаешься в самом темном чувстве, скрытом в глубинах извращенной и неизлечимо больной натуры.

Но, впрочем, человек остается человеком, и кто-то под ним должен быть. Пусть это будет Татьяна, Таня, которую ты в некотором смысле ненавидишь. Ты бросаешь ее на кровать, ее волосы спутываются, сама она тихо вскрикивает и, еще ничего не поняв, одной рукой поправляя волосы, пытается встать, с удивленным испугом глядя на тебя. Ты не даешь этого сделать; ты раздражен, взбешен, валишься сам на нее и сжимаешь руки на тонкой шее... Ты никогда не ожидал, что она тонкая, а тело под тобой такое невесомое, бьющееся, живое... Стараясь не думать, ты бьешь ее по щеке, на ней появляются слезы, хватка девицы ослабевает, она, слабая, безвольная, просит, умоляет, не понимая, но ты охвачен безумием, тебя не привлекает ее грудь, ты, больно ударив ее головой, рывком переворачиваешь, срываешь трусики, лихорадочно снимаешь свою одежду, берешь, как хозяин, то, что недозволено брать никому, и медленно, смакуя, погружаешь напряженный член, чтобы, дойдя до конца, испытать свою власть, громко шлепнуть по заду шлюхи, намотать ее волосы на кулак так, что боль заставит неестественно выгнуться, но все равно не исчзнет, напоминая о подчинении, и ритмично, неумолимо начать ебать Таню, прислушиваясь к ее униженным стонам и просьбам, смотря на ее тонкие, слабые руки, грубо переплетенные и сжатые, ощущая дрожь ее тихого плача... Так тоже не годится; ты начинаешь ее любить. Но кто же, кто же тогда удовлетворит твою жалкую похоть?

Это уже и неважно; задыхаясь, в неистовых телодвижениях ты закидываешь голову назад, движешься членом все быстрее, ощущая его длину, его жаркую силу и — снизу — завершающая часть, яички, бьющиеся о тело другого, о промежность, напоминающие о мужчине над ней, и в какой-то миг, оттянув плоть до предела, выплескиваешь накопившееся семя, тяжело дыша, медленно поводя глазами и чувствуя, как постепенно член становится чем-то мягким, теплым, безвольным, живым, но предвещающим грозную расправу...