Медсестра Таня

живота.

— Надо помазать малыша между ножек детским маслом, — улыбнулась она, демонстрируя практиканткам небольшую пластиковую бутылочку, — Чтобы все было по правилам.

— Боишься, что у мальчика появятся опрелости? — засмеялась Вика и вслед за ней все остальные.

Таня начала щекотно мазать мне лобок.

— Теперь писюнчик, — объявила медсестра, — Надеюсь, Витюша сейчас не будет оттуда брызгаться.

— Если ты не прекратишь водить ему там большим пальцем, нас сейчас ждет еще один салют, — засмеялась Лариса.

— Вот так? — притворно удивилась Таня, продолжая нестерпимо щекотно дразнить мне кончик головки.

Я поежился от мучительно острого ощущения.

— Что моего зайчика беспокоит? — ласково спросила меня Таня, — Не нравится, как медсестра мажет детским маслицем? Должна же я тебе как следует помазать писюнчик.

— А покраснел-то как, — улыбнулась Вика.

— Раздвинь ножки, зайчонок, — ласково попросила Таня, — Надо хорошенько помазать маслицем вот этот маленький мешочек.

Таня принялась нестерпимо щекотно трогать мне мошонку.

— Ой, а что случилось с нашим писюнчиком? — улыбнулась медсестра, потрогав мой напрягшийся член.

— Смотри, там маленькая капелька появилась, — показала Тане Лариса.

— Вот тут? — улыбнулась Таня, потрогав мою головку.

Второй рукой медсестра продолжала щекотать мне яички. Я почувствовал, что больше не могу и в следующую секунду действительно кончил.

— Ну что за несносный мальчишка! — принялась шутливо меня отчитывать Таня, — Ты что из вредности это делаешь? Хорошо, что успела направить тебе писюнчик куда надо. Иначе пришлось бы повторять все по новой: вытирать и мазать тебя детским маслом. Таня накрыла меня одеялом.

— Побудешь пока без трусиков, — сказала она мне и начала быстро собирать все принадлежности.

Я понял, что медсестра сейчас уйдет и в следующий раз я ее увижу только через день — во вторник. Меня так и подмывало спросить Таню про свой недописанный рассказ, но в присутствии посторонних я, понятно, не мог задавать ей таких вопросов. Впрочем теперь мои детские «воспоминания» не имели никакого значения.

Подобные игры начали повторяться регулярно — в дни Таниного дежурства. Она постоянно придумывала что-то новое: пеленание, кормление с ложечки, даже импровизированное купание сидя в тазике с торчащей наружу ногой в гипсе.

Но любой сказке рано или поздно приходит конец. Как я и ожидал, в этот раз меня продержали в больнице две недели. Выписываясь, я в шутку спросил Таню, как вызвать на дом медсестру по уходу за ребенком.

— Я кажется знаю одну, — игриво сказала мне Таня и, вытащив из кармана бумажку, что-то быстро на ней написала, — Позвони по этому телефону.

Взяв у Тани бумажку с номером, я заметил странный выжидающий взгляд. Только сейчас до меня дошло, что мы стояли в коридоре одни. Откинув в стороны костыли, я крепко обнял Таню и наши губы слились в поцелуе.

— И что этот ясельный карапуз себе позволяет, — шутливо хмыкнула Таня, — Давай, иди. Это наверно тебе с улицы сигналят.

— Подождут, — сказал я и снова поцеловал Таню.

Несмотря на костыли и ногу в гипсе, я довольно быстро освоился дома. Ходить в продуктовые и другие магазины я пока еще не мог, но родители