Стерва

и начала застегиваться. — Давай вали отсюда, — крикнула она. Но голосок ее дрожал.

— Валю, валю, Леночка, — я направился к выходу из кабинета. — Хотя мы, может, и могли бы договориться. Фигурка у тебя ничего.

— Хорошо, какие твои условия? — спросила она мне в спину. — Говори.

Я повернулся к ней, осмотрел ее раздевая взглядом. Она поежилась. — Мы могли бы договориться, если ты будешь со мной ласковой и нежной, — сказал я.

— Конечно, Димочка, конечно. Я все сделаю, как ты захочешь, только пройдем в мой кабинет, — она самодовольно улыбнулась. Видимо решило, что вид ее лифчика заставил меня обо всем забыть.

— Ты меня не поняла. Долго, долго будешь ласковой и нежной, — уточнил я. — Скажем месяца два, или три. Улыбка сползла с ее лица.

— Что? Что ты сказал, Широков. Три месяца! Да ты знаешь кто? Дурочку нашел! И какие критерии моей нежности? Что мешает тебе, потом сказать, что я не справилась? Знаю я вас! — злоба опять исказила ее лицо. Интересный вопрос, какие критерии. Я на миг задумался.

— Критерий простой. Как я кончу с тобой, скажем, сто раз, значит, ты справилась. — Да пошел ты, сам знаешь куда! — от возмущения ее трясло.

— Сто раз, чего захотел, обойдешься. — Ну, как знаешь, — сказал я равнодушно. — Пока.

Всю дорогу домой меня не покидало приподнятое настроение. Скажу честно, было приятно видеть, как она пыталась что-то просить. Придумал, как распорядиться этим видео. Вдруг шеф ценит ее больше, чем я думаю. Чтобы не оставить ему выбора, надо сбросить его всем на корпоративные адреса. Я даже домой не успел доехать, когда раздался звонок. Елена свет Александровна.

— Дима, ты еще ничего не сделать с записью? — ее голос был напряжен. — Подожди, — после паузы, — пожалуйста. Давай поговорим. В принципе я согласна. И, — опять пауза. — Извини.

— Ага, согласен. Давай, попробуем поговорить, — я немного издевался над ней. — Подъезжай к восьми, ко мне.
В десять минут девятого, стерва, есть стерва, раздался звонок в дверь. Прибыла Елена Александровна. На лице боевая раскраска, одежда, продуманная до мелочей. Свободная блузка, под которой хорошо просматривался белый лифчик, узкая, короткая юбка, черные чулки. Именно чулки, а не колготки, это стало видно, когда она уселась в кресло. Она попыталась уговорить меня, даже всплакнула. Увидев, что это на меня не действует, обвинила меня, в том, что я не джентльмен.

— Послушай, крошка, — я намеренно выбрал такой тон, — у меня все нормально. Мне в принципе от тебя ничего не надо. Это ты пытаешься от меня получить запись, поэтому сбавь обороты. Тогда Лена стала торговаться. Я умело возражал. В общем, договорились. Сошлись на семидесяти пяти. Но, я могу ее вызывать в любое время и в любое место. Если она откажется десять раз, то договор будет расторгнут. Было еще несколько условий. Я забавлялся от души, обсуждая всякие нюансы. Она настояла все записать на бумаге, что бы я не жилил потом. Я не возражал.

— Теперь, последнее, — проговорил я,