Нагнутый

ней не совсем мужчина, перед ней раб. Я навсегда потерял уважение в её глазах. На меня стали попадать брызги воды. Я был на седьмом небе от счастья, что наконец-то, после долгой разлуки, увидел свою любимую. Но было безумно горько, что при таких обстоятельствах.

Я стоял на четвереньках возле ее ног. Это все те же длинные стройные ноги моей любимой. За год я полюбил её еще больше. У меня потекли слезы. Хорошо, что на моем мокром лице их не было видно.

Хозяин выключил воду. Наступила тишина. Я слышал, как дрожит моя девушка. Мне и самому было холодно.

Он повел её в дом. Я знал, что в этот вечер он её изнасилует. Этот вечер станет для нее и для меня настоящим кошмаром. Я знал, как он силен в постели. За все время в доме побывало много девушек. Иногда я присутствовал при его сексуальных утехах. Если партнерша хороша собой, он мог жарить её чуть ли не до утра, пока та не падала от бессилия. Он же после этого мог трахнуть еще и меня...

Я знаком с его членом. И знал, после нескольких проникновений в мою девушку, мне там больше делать нечего...

После уличной процедуры с водой, девушке он велел идти в спальню и ждать на коврике возле кровати.

Я бросился целовать ему ноги, умолять.

— Только не при мне! — скулил я. — Только не при мне, хозяин, господин! Позвольте мне не видеть как вы будете это делать.

— Я могу посадить тебя в клетку, предварительно выбив все зубы, или ты просто поприсутствуешь и посмотришь как я «распакую» твою блядину! Я ведь обещал тебе, что ты еще увидишь лицо своей телки в моей сперме? Обещал? И ты соглашался. Значит теперь сиди и не раскрывай рта.

Этой ночью она будет насажена на его член... я понял и смирился. Однако самым постыдным было то, что сделает он это, когда я буду рядом. Стоять на коленях в двух шагах и бессильно наблюдать, как любовь моей жизни уничтожается его большим болтом. Этим можно втоптать в грязь любого мужчину.

Он это знал. И притащил меня в спальню. За ошейник. Как пса. Строгим голосом приказал встать в угол и завести руки за спину.

— Ноги раздвинь! Ноги! — приказывал он мне. — Чтобы яйца касались пола. Шире я сказал! Тяжело? Ничего, будешь стоять так до самого конца представления.

Девушку он облачил в черный латексный костюм и маску. Она стала обезличенной — как и большинство его шлюх. Мой хозяин любил изощрённые игры. В латексном костюме он заставлял маршировать её по комнате.

— Такая хорошая лошадь! — говорил он, хлопая её по попе. — Всё, раздевайся, пора тебе побыть наконец шлюхой.


Все что происходило дальше, было настоящим надругательством. Он измывался над ней, навешивал сотни звонких шлепков и пощечин. Заставлял лизать ноги, целовать руки. А когда взялся за плетку, мне поручил оглашать количество нанесенных ей ударов. Я с пересохшим ртом наблюдал, как попка