он теперь собирался наказывать свою игрушку за провинности.
Настя вновь отпрянула от краёв клетки, забилась в уголок, поближе к кровати своего похитителя, надеясь на то, что там он её недостанет. Но не тут, то было. Молодой человек подошёл к клетке, открыл её дверцу, закрываемую на шпингалет и навесной замочек, и, поймав отчаянно сопротивляющуюся девушку за руку, потянул её к себе.
Уже через несколько секунд восемнадцатилетняя игрушка стояла перед своим хозяином, пока ещё не признанным, и огрызалась, ожидая самых различных методов «воспитания».
— Запомни, киса, — угрожающе-нагловатым тоном обратился он к пленнице, — ты сейчас просто моя собственность. Игрушка для воплощения моих самых различных затей, — вновь парень довольно ухмыльнулся и добавил: — Иначе говоря — ты секс-рабыня, — после этих слов руки Настюши были заведены за спинку и на кожаных ремешках, надетых на её нежные ручки, были сцеплены друг с дружкой карабинчики.
Девушка была теперь полностью подвластная своему похитителю, уже склонившимся к её ножкам, но только для того, чтобы прицепить к таким же чёрным кожаным ремешкам цепочку.
— И теперь, последние штрихи, — довольно отметил он, встав перед милой, стройной девушкой, напуганной тем, что её похитили, и теперь будут делать с ней неизвестно что.
На ошейник был прикреплён поводок, взятый в руку этим молодым человеком с весьма конкретными намерениями в отношении своей новой собственности. Парень взглянул на милое, прекрасное личико Насти. Она напугано смотрела на него, но боялась что-либо сказать и сделать, так как не ровен час — он воспользуется ею по прямому — в его смысле — значению.
Прежде чем, девушка успела что-то сказать, в её ротике оказался чёрный пластиковый кляп, закреплённый на ремне из натуральной кожи. Шатен отошёл от девушки примерно метра на два и оценивающим взглядом посмотрел на игрушку. Глаза пленницы наполнялись слезами, а похититель только довольно ухмыльнулся и взял в руку кожаную плеть...