Белый ангел — чёрный демон

количество пива, которое уже поселилось в желудках бандитов, и не требовала бы выхода порожденная им энергия.

Сидевший рядом с атаманом верзила с перевязанным черной лентой глазом, медленно поднялся со своего места и, повиливая бедрами, как гулящая девка, направился к незнакомцу. Остановившись в паре шагов, он измерил его оценивающим взглядом и процедил сквозь зубы:

— Что за гусь?

— Отвали, — спокойно сказал парень.

— Что ты сказал? — «Одноглазый» с ревом бросился в атаку.

Никто не заметил, как парень резко выбросил вперед руку, и верзила кубарем полетел в угол, сметая на своём пути столы и ломая стулья. По таверне прокатились возгласы восхищения. «Одноглазый» медленно поднялся на ноги, тряхнул своей нечесаной гривой и, достав из-за пояса кривой нож, снова устремился на приступ.

Незнакомец, подпустив противника поближе, нанес сильный удар ногой в живот и, не дав ему опомниться, хлопнул бандита по ушам. Зал таверны сотряс дикий вопль, и «Одноглазый», рухнув на пол, начал кататься по нему, изрыгая ругательства в адрес обидчика и его родни.

— Остынь, «Циклоп»! — крикнул Гант, — Сам в драку полез.

— Ну и дружки у тебя! — Горн шагнул к атаману.

— А ты всё такой же спокойный, — ответил Гант, вставая и раскрывая обътия, — Каким ветром тебя занесло в наши края? Слышал я, что тебе удалось выжить в той мясорубке, но увидеть здесь никак не рассчитывал!

— Пользуйся случаем, — усмехнулся юноша, — Нам бы поговорить без посторонних.

— Смело можешь говорить при них! — загремел атаман, — У меня от друзей секретов нет!

Гант не лукавил. Неизвестно, дожил бы он до этих дней, если бы его подельники узнали, что атаман что-то скрывает от них. Такая открытость была не редкость среди бандитского мира. Скрытный человек или любитель тайн рисковал оказаться насаженным на кинжал или меч. Только сначала его вывернули бы на изнанку, но тайну всё равно узнали бы. Потому что любой секрет почти все связывали с «незаконно» присвоенным золотом, которое требовалось поделить по справедливости.

Горн присел к столу и снял свою шляпу. Одноглазый корчмарь тут же поставил перед ним большую кружку крепкого эля с огромной пенной шапкой.

— Ого! — воскликнул Гант, — Время тебя не пощадило. Совсем седым стал.

— Тебя тоже не обласкало, — парировал юноша, отхлебывая пиво.

— Ну, слушаю, — атаман развалился на стуле.

— Ты помнишь Себастьяна Лазара? — начал издалека Горн.

— Еще бы не помнить! Отъявленная сволочь! А что у тебя с ним? Общие счеты? Тогда я в доле.

— Ага! — усмехнулся молодой человек, — Он мне кое-что должен.

— Тогда забудь, — посоветовал бандит, — Даже я не решаюсь лезть к нему. Мигом можно на каторге очутиться. На его каторге. А это, знаешь ли, похлеще государственной.

— А со мной пойдешь? — Горн прищурил глаз.

— С тобой, — Гант начал теребить подбородок, — Стало быть, ты решил его за жабры взять?

— Решил, — кивнул юноша, — Так как?

— Людей у тебя сколько? — неожиданно спросил атаман, — На этого гада нужна армия.

— Вот ты её и соберешь, — Горн хлопнул приятеля по плечу.

Гант задумался. Матерый