В стране грез

Хочу помочь тебе. Расскажи мне обо всем, с самого детства. Почему ты решил стать рабом? Что произошло?
Как на исповеди, юноша подробно и начистоту начал выкладывать тете о всем, что с ним было. О первом поцелуе ног сестры в шесть лет, о драке с Бредом Дилом и прекрасной Анне, наказавшей обидчика. О том, как грезил о ней и мечтал стать ее рабом. О тяге к взрослым женщинам, тайном целовании их обуви. Об особой привязанности к ней, тете Ирме. Даже о происшествии с Силицией Мио не побоялся поведать, и о том, как радовался, когда Анна наказала ее.
Ирма все подробно выслушала, обдумала все и стала объяснять Грину с позиции близкого взрослого человека.— То что произошло с тобой — это идеализация объекта. Из-за случайного стечения обстоятельств девушка Анна стала твоим идеалом, твоей Богиней. Тебе не нужны были сверстницы, обычный секс, ты хотел лишь преклоняться, быть пылью у ног. Я — довольно сексуальная и сильно тебя возбудила. Ты готов был стать рабом, подчиняться мне во всем и даже жизнь отдать за меня, но Богиней для тебя была лишь Анна. Да, она красивее меня намного, выше статусом, я не спорю и очень уважаю эту девушку. И я безумно рада, что ты именно перед ней преклонился на выпускном вечере. Это возвысило тебя над всеми и дало путевку в жизнь. — Ты очень внушительный и робеешь перед сильными женщинами, поэтому Силиция так легко надругалась над тобой. Если бы ты сразу мне рассказал — она бы в этот же день извинялась, и ботинки тебе целовала! Не надо скрывать было, ты видел — во что она превратилась, когда Анна публично ее наказала. — Не хочу я, чтоб ты был чьим-то рабом. Ты очень хороший и должен иметь право выбора. А если станешь рабом — его не будет. Ты не сможешь в любой момент, когда захочешь, ноги госпожи целовать, как делал это мне. А проснется она в плохом настроении — и будешь гадать: умрешь сейчас, или нет. Решение лишь за ней! Тебе это надо?
Еще Ирма рассказала Грину, как в молодости отправила на казнь своего мужа за отказ сделать ей кунилингус. Он извинялся, умолял простить, но она пошла на принцип. Теперь жалеет: ведь муж ее сильно любил и лишь раз, сгоряча, позволил себе недопустимое. — Я отпускаю тебя, Грин. Сейчас тебе семнадцать, а мне сорок пять и я красива для тебя. Но когда тебе будет тридцать два, и ты будешь еще в самом рассвете сил — мне уже будет шестьдесят. В этом возрасте я не буду такой привлекательной и сексуальной.
Грин заплакал, снова упал в тетины ноги, сдернул с них туфельки и впился губами в пальчики.— Вы мне нужны, тетя Ирма! Я не смогу без Вас!— Я тебя не прогоняю, сама к тебе сильно привыкла, хотя вначале не знала — как от тебя избавиться. Ты можешь приходить, когда захочешь, будешь делать мне хорошо своими