Отпуск в ошейнике

Перед тем как начать, он спросил, сможет ли она вытерпеть и не орать, или ей сразу заткнуть глотку.

Он был слишком груб и она опешила от такого его поведения. Растерявшись, она промолчала, а он не стал дожидаться ее ответа. Он устроился прямо перед ее промежностью, сидя на коленях, его колени были как раз под ее мягкими ягодицами. Она смотрела на него распахнутыми от ужаса глазами. Сначала он неторопливо растирал ее промежность. Всей ладонью, неторопливо водил по нежным влажным складочкам, настойчиво массируя плоть. Она понимала, что он только разогревает ее перед тем, как перейти к основным действиям. Затем последовали несильные шлепки. Она уже была знакома с ними. И с более сильными тоже. Шлепки производились сериями по пять, первый был легкий, и далее сила нарастала. Ей не было больно, скорее это заводило. Он непрестанно смотрел на нее, иногда он переводил взгляд на набухающую промежность и тогда его пальцы раскрывали губы, слегка оттягивали их и отпускали. Он спросил, сколько ей лет.

Он прекрасно это знал, но сказал, что именно столько ударов обрушится на ее вульву. Больше он ничего не уточнял, лишь спросил, готова ли она. Она прикрыла глаза, выражая свое согласие, хотя и не была готова, но ожидание измучило бы ее еще сильнее. И тут началось. Он начал свое наказание, приготовленное для нее. это были шлепки ладонью. Только в этот раз он считал их, и удары следовали с двухсекундной паузой. Сила удара была такой огромной, что она уже на втором начала кусать губы, а на пятом шлепке не выдержала и закричала. Он приказал заткнуться и не сбивать его, дабы не начинать наказание сначала. Он медленно шлепал ее по промежности, наблюдая за ее страданиями. Она кусала свою левую руку, стараясь не кричать, а правой впивалась в ковер на полу. На восьмом ударе из ее глаз полились слезы, он улыбнулся в ответ, но продолжал наказание. Предчувствуя очередной удар, она вся сжималась и намеревалась сжать ноги, но он крепко удерживал ее раскрытой для наказания.

После двадцатого удара он остановился, любуясь распухшей и побагровевшей промежностью. Она лежала на спине тяжело дыша, и не верила, что это вдруг прекратилось. Ее лицо, подмышки, грудь покрылись потом, она была вся в слезах. Он сказал, что осталось еще несколько ударов, и для этого он приготовил ей нечто особенное. Он достал пластиковую гибкую указку и сказал, что следующие удары будут по клитору. Для этого она должна как можно шире развести руками свои губки. Он взял ее пальчики, поцеловал и приложил на те участки плоти, которые необходимо было растянуть. Она лишь слегка нажала и набухший клитор оказался беззащитным и лишенным своего укрытия. Он словно возвышался над истерзанной плотью, огромный и твердый. Залюбовавшись, он потрогал его рукой. Она вздрогнула и застонала. Он приказал ей считать и неожиданно нанес первый удар. От постигшей ее боли перехватило дыхание. Ей