Восточная западня. Часть 3

их люблю, отдаю трубку, забыв поблагодарить. Приветливая хо-зяйка проводит меня в гостевую комнату и добавляет, что муж велел позаботиться обо мне до его прихода. Не выпуская из рук драгоценного пакета, я немного сижу в полной растерянности от внезапного спасения и разговора с дорогим человеком и, не в силах противостоять охватившей меня сонливости, валюсь на кровать и мгновенно засыпаю.

За окном слышно веселое щебетание птиц; несколько минут я лежу, наслаждаясь покоем и одиночеством. Озираясь в незнакомой вчерашней комнате с наглухо задвинутыми шторами, подхожу к окну и отвожу ткань. Прекрасное утро соответствует моему чудесному настроению в не менее дивный день освобождения. С улыбкой наблюдаю, как к машине за окном подходят супруги — мои спасители, оба молодые, красивые, стройные, в европейских одеждах, на её волосах — легкий шарф. В багажник загружают чемоданы, молодой супруг, поцеловав жену, захлопывает за ней дверцу и кивает водителю. Похоже, хозяйка уезжает, а я толком не поблагодарила её за доброту.

С наслаждением принимаю утренний прохладный душ, впервые не боясь, что кто-то недобрый сейчас хозяйски войдет и станет принуждать меня. Одеваюсь в единственное платье и пытаюсь выйти навстречу свободной жизни. Дверь наглухо заперта. Я осторожно стучу, и мне открывает слуга. Не слушая меня, он протягивает завтрак на подносе и прибавляет, что хозяин уехал на службу, вернется к вечеру, за мной велено ухаживать и ни в коем случае не выпускать. Любезно прибавляет, что это для моей же безопасности. На массу моих вопросов не отвечает, ссылаясь на приход хозяина. На просьбу дать позвонить отрицательно качает головой. Немного разочарованной и встревоженной, мне ничего не остается, как провести день в одиночестве, листая журналы и лежа перед телевизором. К вечеру, устав от ожидания и безделья, засыпаю, Растолкав ото сна, позвали на ужин с Зиядом-ага, и я, оправив мятое платье, спешу разом разрешить все сомнения.

Сдержанно ведущий себя мужчина снисходительно выслушивает поток моих недоумений и терпеливо разъясняет, что до российского посольства, то оно сегодня не работает, рабочая неделя у него — всего 3 дня, придется немного подождать. Недоверчиво слушающей все это мне он примирительно добавляет, что его дом — в моем распоряжении, и я здесь дорогая гостья. Я вспоминаю про телефон, и он расстроенно замечает, что связи пока нет, но как только её восстановят, я буду первой у аппарата. Всё это звучит так странно и подозрительно, что смутное беспокойство овладевает мной. Как о последней надежде, спрашиваю о хозяйке, и мужчина, расплывшись в улыбке, произносит, что она отбыла лечиться на курорт. На вопрос о её болезни, довольно отвечает, что жена ждет ребёнка и ей показан покой. Я бормочу поздравления и тут же спрашиваю, почему меня запирают и не выпускают. Откровенно разглядывая моё расстроенное лицо Зияд-ага повторяет, что для моей же безопасности. Поняв, что ничего от него не добьюсь, я все же уточняю, когда мы поедем в посольство. — В свое время, — отвечает он.

Новая сладкая тюрьма.

Поднявшись,