В стране грез

с Дэном Парком пошли гулять на морское побережье в лесопарковую зону. Там можно было спокойно пообщаться.— Грин, если ты хочешь уйти из жизни своей смертью, если хочешь до старости наслаждаться этим прекрасным миром — беги из «Эмминго», пока не поздно еще.
Если бы Грину это сказал кто-то другой, он бы ударил этого человека в лицо. Но с Дэном так поступить не мог.— Зачем я должен это делать? Я обожаю Госпожу Эмму и с радостью стану ее рабом, как и ты! Чем я хуже? Ведь далеко не каждому такая честь выпадает!— Поклянись, что о нашем разговоре никто третий не узнает!— Клянусь!— Так вот, я тоже безумно люблю и обожаю нашу Госпожу, для меня огромная честь быть ее рабом, но! Недолго жить мне осталось скорей всего. Как и большей части ее окружения, которому ты так завидуешь.— Это почему?— Госпожа Эмма не только талантливый руководитель и великий стратег, она чувствует себя Господом Богом! На данный момент у нее три тысячи двести рабов, это тех, которые пока живы. Есть еще девятьсот, вернее были. Этих людей Госпожа отправила в мир иной!— За что?— Только ей известно. Если человек провинился в чем-либо серьезном — его вешали прямо во дворе поместья или Госпожа придумывала более изощренную смерть. Поэтому в верхах корпорации такая дисциплина! Эмма никогда не просит никого и не благодарит, она просто говорит, и все делают молча. Процветание корпорации построено на страхе руководителей за свою жизнь, что заставляет их выворачиваться наизнанку чтоб угодить Великой Госпоже, не щадя при этом подчиненных. Подобной системой управления пользовался небезызвестный тебе из мировой истории советский лидер первой половины двадцатого века Иосиф Сталин. Но больше половины убиенных Эммой ушли из жизни просто так, не за что. Ради того, чтоб остальные рабы чувствовали ее безграничную власть. Этим людям повезло больше — они были умерщвлены почетно: госпожа проткнула им виски своим каблуком, позволив напоследок поцеловать себе ножку. И тела в дорогих гробах выдали родственникам для захоронения.— Но ведь это обычная практика в отношениях рабовладелицы и рабов. Тут лишь масштаб большой. Я и сам бы жизнь отдал ради возможности поцеловать ножку такой Богине.— А смысл? Если ты умрешь сразу после этого поцелуя, зачем он вообще тогда нужен?— Не могу объяснить даже.— Спрошу по-другому: Выпускной вечер. Анна Риверс. Я помню, с каким раболепием ты упал к ее ногам. В тот момент ты бы на все сто процентов при необходимости отдал свою жизнь за этот поцелуй. — Не спорю даже.— А теперь скажи: Представь себе, ты на машине времени, с сегодняшним багажом опыта и знаний возвращаешься на тот выпускной вечер, перед тобой Анна Риверс. Ты хочешь преклониться перед ней, но она ставит условие, что после поцелуя ее ног протыкает тебе голову каблуком! Ты бы согласился?
Грин задумался на секунду.— Вот, ты уже не уверен, раз задумался! А еще лет через десять-пятнадцать ответил бы