Игры для взрослых

этот месяц она стала покорной и смиренной. Эльвира полностью подчинила себе нрав этой девушки, превратив её в полное ничтожество, готовое в любую минуту исполнить самую невероятную прихоть, даже, если самой рабыне эта причуда не нравилась.

Госпожа сладко потянулась и приподняла голову. Заметив, что невольница не спит, она скорчила страшную морду и гнусавым голосом спросила:

— Ты уже не спишь, моя милая игрушка?

— М-м, — пробурчала девушка, пожевав во рту резиновую грушу.

— Ну, тогда пора вставать, — женщина лениво поднялась с кровати.

Она подошла к клетке шаркающей походкой и вытащила из неё рабыню. Медленно, словно действуя на нервы, она освободила девушку от пут, кляпа и шлема и, шлепнув по голой попке, потащила в душ.

Тина вымыла свою госпожу и вылизала ей норку. Завернув её в большое банное полотенце, она усадила Эльвиру за туалетный столик, а сама вернулась в душевую кабинку, чтобы вымыться и приготовиться к дневным заботам.

— Как твои дырочки? — осведомилась хозяйка, когда Ттина вышла из душа.

— Спасибо, госпожа, — заученно ответила рабыня.

— Тогда надевай, — Эльвира протянула девушке резиновые трусики с затычками, замененными на больший размер, — Не забудь помазать кремом.

— Да, госпожа, — с комом в горле ответила девушка.

Через десять минут заткнутая и закованная рабыня уже носилась по кухне, готовя завтрак своей рабовладелице: смолола кофе, поджарила хлебцы, нарезала сыр и ветчину и, разложив на тарелку, украсила зеленью. Эльвира, не сумев сдержать восторг, расплылась в улыбке.

— Я добилась своего! — с гордостью сказала она, — Ты стала настоящей рабыней.

— Да, госпожа, — смиренно ответила Ти, присев в поклоне.

Насытившись, госпожа осведомилась о времени и ушла в свою опочевальню.

— Через час ко мне должны прийти, — бросила она через плечо, — Ты тоже будешь присутствовать при разговоре. Будь готова.

— Да, госпожа, — снова поклонилась девушка.

— И переоденься, — приказала Эльвира, — Я хочу видеть тебя в переднике и шлеме.

— Да, госпожа, — снова последовал протокольный ответ и положенный реверанс.

Пробило одиннадцать. Госпожа Эльвира в длинном, но сильно открытом платье, обвешанная драгоценностями, как елка, восседала в глубоком кресле. В одной руке она держала тонкий стек, а в другой — поводок, второй конец которого тянулся к ошейнику рабыни, стоявшей на коленях у её ног.

Невольница была одета в короткое обтягивающее платье из черного блестящего латекса и белый передник. Голова девушки была закупорена в невольничий шлем, а рот заткнут резиновой грушей, тонким концом прикрепленной к широкой кожаной накладке, плотно прижимавшей кляп. Руки были заведены за спиту и туго сжаты черным кожаным чехлом в виде перчатки и стянуты несколькими широкими ремнями. Ноги, обутые в узкие тапочки, были закованы в кандалы.

— Госпожа, — в комнату вошел Федор, — Пришла та девушка, которую вы спрашивали.

— Пусть входит, — махнула рукой Эльвира.

Отстранившись, Федор открыл шире дверь, в которую вошла девица очень странного вида. Ростом она была с Тину, но очень худая и почти плоскогрудая. Только два маленьких пупырышка сосков проступали сквозь короткую майку неопределенного цвета, давно не знавшую стирки. Длинные сбившиеся в колтуны волосы