Это сладкое лово «неволя»

голову, ехидно при этом улыбаясь.

Мужчина возился за спиной, и девушка не видела, что он там делал, но по звуку рвущегося целлофана и характерному хрусту тонкой резины догадывалась,...что Геннадий натягивает презерватив. Его руки легли на бока пленницы, а в лоно начало проникать что-то твердое и шершавое, доставлявшее неудобство.

Девушка заёрзала, стараясь поскорее принять в себя член, но получила шлепок по попке. Геннадий недовольно рыкнул и с силой вогнал свой кол, но не в передок, а в заднее отверстие. Алиса прогнула спину и замычала, но рыжая девица держала её крепко и не давала шанса вырваться.

Всю нижнюю часть тела пронизали тысячи иголок. Нежная кожица анального отверстия загорелась огнем, проникавшим всё глубже и разгораясь всё сильнее. Алиса мычала, брыкалась, трясла головой, но Геннадий всё больше и сильнее заталкивал в неё своё адское орудие. Он на мгновение замирал, потом медленно вынимал кол, но лишь для того, чтобы вновь и с новой силой вонзиться в свою жертву.

Пленница уже начала задыхаться от боли, когда насильник, громко взвыв от счастья, наконец, вышел из неё и отвалился в сторону. Лиля тоже выпустила голову девушки из своих рук. Алиса сползла на пол и заплакала, подергивая плечами. Всё тело её горело, каждое движение отзывалось пронзительной болью. Она не чувствовала ничего кроме колющей, ноющей боли, вытягивающей из тела все силы, туманящей рассудок, подавляющей волю.

Сквозь пелену слез, нависшую на глазах, девушка увидела, как перед её лицом упал презерватив, испачканный кровью и её естественными выделениями. Этот резиновый чехольчик отвратительно пах, но не это было самым страшным. По всей его длине с двух сторон тянулись бороздки, будто какой-то умелец-садист простегал его на машинке толстыми нитками, а на кончике подрагивали два длинных усика, похожих на рыболовную леску.

Лиля присела на корточки и снова крепко стянула Алисе ноги ремнями. У девушки уже не осталось сил сопротивляться. Она безропотно позволила насильникам оттащить себя в какую-то темную комнату и уложить на подстилку, сплетенную из толстых веревок. Лиля надела на пленницу ошейник, пристегнула к нему толстую и короткую цепь, а второй её конец укрепила на кольце, ввинченном в стену. Дверь закрылась с неприятным хлопком. Стало совсем темно и тихо.

Обнаженная рабыня, закованная по рукам и ногам в тяжелые цепи, угрюмо плелась за высоким худощавым человеком, ведшим её на поводке, пристегнутом к грубому железному ошейнику. Он только что купил её на рынке, выложив торговцу кругленькую сумму. Человек был хмур и неразговорчив, когда выбирал товар. Он подходил то к одной невольнице, то к другой, бегло ощупывал тело, хмуря брови, длинными пальцами раздвигал зубы, дергал за волосы и с недовольным видом отходил прочь.

Торгаш, выставивший девушек на продажу, заметно нервничал, но в спор с покупателем не вступал. Он знал этого хмурого господина и не хотел с ним ссориться.

— Пусть смотрит, — думал купец, тихо стоя в стороне, — Если ему приглянется какая-нибудь девка, этот человек выложит за неё столько,