Сложности трудоустройства

извращенца. В конце концов, она заставила себя собраться и двинулась к выходу. Сидевший за стойкой у турникета охранник окинул ее цепким взглядом с головы до ног. (Специально для — Ирина вспыхнула — она совершенно забыла про свой внешний вид. Растрепанные волосы, прорванный на левом колене чулок, пятна слюны и спермы на белой блузке и — что хуже всего, глаза, скулы и щеки в потеках туши. Она лихорадочно полезла за платком и пудреницей, чтобы хотя бы привести в порядок лицо. Но ее прервал охранник.

— Идите-ка сюда, дамочка, — сказал он. — Мне надо вас досмотреть.

— Что?! Какое досмотреть?! — воскликнула Ирина.

Нервозность прорвалась в ее тоне агрессией и охранник тоже разозлился.

— Порядок такой, досматривать выходящих. — прогудел он. — Вдруг ты чего сперла. Пойдешь или мне наряд вызвать?

Раздраженно цокая каблуками, она проследовала за охранником в дежурку. Здесь ее поставили лицом к стене, заставив опереться на нее ладонями, и принялись лапать. Охранник громко сопел, его уже руки по третьему разу мяли ирину грудь, хлопали по бедрам, щупали ягодицы и ляжки (в том числе с внутренней стороны, почти подбираясь к вагине).

— Может, хватит уже? — раздраженно спросила она по прошествии пяти минут, оглядываясь через плечо.

Ее проигнорировали. Оттолкнувшись от стены, она резко развернулась к охраннику.

— Хватит, я сказала!

И получила в ответ:

— Заткнись, блядь, шалава ебаная! Еблей, блядь, зарабатываешь и на честных людей пасть свою вонючую разеваешь! Да я таких, как ты блядей, имел по десяти штук, блядь! И ты, блядь, заткнись мне тут, поняла, блядь? — охранник ревел как будто в мегафон, его отвратительная рожа побагровела.

У Иры задрожала нижняя губа. В таком тоне и такими оборотами с ней еще никто не говорил.

— Да вы... Да как вы!... Да что вы!..

— А чё я, чё я, блядь? Ты, сука, блядь, хуесоска, как со мной говоришь? Ты как со мной говоришь, блядь, пизда продажная?

Неожиданно он сгреб ее в охапку, снова разворачивая к себе спиной.

— Уберите... руки... уберите... руки... — Ира тщетно трепыхалась, пытаясь бороться с человеком много сильнее ее. «Я тебя научу, блядь», — пыхтел он, загибая ее и задирая ей юбку.

— О, блядь, — радостно провозгласил он. — мы даже трусов не носим, блядь. А туда же...

Раздался звук расстегиваемой ширинки. Обезумевшая Ирина рванулась изо всех сил, но ее крепко держали. В правую ягодицу ткнулся массивный мужской орган.

— Тихо стоять, блядь, я сказал... Хуже будет.

Удерживая плачущую Ирочку в полусогнутом положении за шею, он правой рукой решительно заправил в нее член и вошел сильным толчком. Перехватив переставшую сопротивляться женщину за бедра, принялся сношать ее короткими, сильными постепенно ускоряющимися движениями. Орать и материться он перестал, полностью сосредоточившись на процессе. Ирочка тоже смирилась со своей судьбой окончательно и всхлипывала. Бедра сочно шлепали по ягодицам. Почувствовав приближающийся оргазм, он начал кряхтеть и негромко покрикивать: «О! А! О!», как иногда кричат мужики, стегающие себя в бане вениками. В другой ситуации это было бы даже смешно. Кончил