Это сладкое лово «неволя»

тобой, что захочу. А потом мы тебя продадим в рабство. И ты больше никогда не увидишь своих предков. И эта размалеванная курица Маринка тебе не поможет!

По злорадному тону и искаженному от самодовольства лицу Алиса поняла, что эта рыжая тварь не шутит, как и не шутил её дружок Геннадий.

— Так вот откуда взялись эти роскошные апартаменты у скромного преподавателя гуманитарного ВУЗа! — догадалась девушка, — Очень удобно! Поступать приезжают из разных уголков страны самые разные девушки. На местных не очень-то поохотишься. Папы с мамами сразу же всех на уши поставят, и бизнесу капец. А так, уехала и не вернулась. Пока хватятся, пока сообразят, что к чему, девушка уже за тридевять земель. Ищи-свищи.

От таких мыслей Алисе стало грустно. Её глаза затуманились, слезы выступили на ресницы. Она хотела отвернуться, чтобы эта грудастая стерва не заметила её слабости, но Лиля крепко сжимала добрую прядь волос и не позволяла пленнице отвернуть лицо.

Наигравшись собственным превосходством, девица, как мячик, отшвырнула голову Алисы в сторону и, грохая каблуками о паркет, направилась к выходу. Остановившись в дверях, Лиля круто развернулась на каблуках и гаркнула во всё горло, что сейчас она идет устраивать их общее гнездышко, и чтобы кукла не скучала.

Алиса, не сумев сдержаться, заплакала в голос, но дверь в комнату уже плотно закрылась, а резиновый кляп во рту глушил все звуки. Девушка забилась в истерике и начала кататься по полу, стукаясь то головой, то ногами о стены, которых она не видела из-за полной темноты. Она билась в крепких путах, как рыбка, пойманная в сеть, и была такой же беспомощной, как она.

Но истерика отступила, и девушка притихла. Всё её тело ныло от ушибов, голова кружилась не то от ударов о стены, не то от голода. Ведь она не ела с самого утра, а сколько здесь пролежала, Алиса не могла и представить. Сложившись клубочком, она попыталась заснуть, но глаза упорно не хотели закрываться.

Марина вошла в комнату общежития, где они жили вместе с Алисой, и включила свет. Комната была пуста, вещи соседки аккуратно сложены на тумбочке, кровать тщательно застелена. Но сама девушка, как видно, не появлялась. Марина плюхнулась на свою койку.

— Опять вписалась в какую-нибудь гнусь, — пробурчала девушка.

В дверь постучали. Марина сорвалась с места.

— Наконец-то! — крикнула она, но тут же осеклась.

На пороге стоял один из её однокурсников с бутылкой какой-то бормотухи в одной руке и пакетом с беляшами в другой. Просканировав комнату мутными от спиртного глазами, он потряс длинноволосой головой и уставился на девушку. Та стояла посреди комнаты с растерянным видом.

— Тебе чего? — только и смогла спросить Марина.

— Да это, — парень замялся, — Похавать тебе с подругой притаранил. Вы же не жрамши с самого утра. Не знаешь, сдала она?

— Пролетела со свистом, как фанера над Парижем, — отмахнулась девушка.

— Тю-ю! — присвистнул однокурсник, — А я губы раскатал, поздравить хотел.

— Её Генка Третьяков завалил, — объяснила Марина, — Не, я