Сказка о царице Салтанке, о дочери её — славной княжне Гвидонке и о царевиче — Белом Гусе.

1.

Три братишки вечерком

Восседали под окном

Прясть — не пряли, не умели,

Просто так, за жизнь, пиздели.

— Если б я царём вдруг стал,

Я бы классно пировал, —

Говорит им старший брат, —

Был бы стол всегда богат,

За столом бы я кутил,

И с друзьями водку пил!

— Коли я царём бы стал, —

Средний голос тут подал, —

Я бы шмоток накупил,

Модный весь такой ходил.

— На хуй шмотки! На хуй жрачка!

Ща бы, бля, гандонов пачку,

Да к царице на кровать,

До утра её ебать! —

Младший им тут говорит, —

У меня давно стоит!

Если я царём бы стал,

Я б её как кошку драл!

Что-то в сенцах ебанулось,

С треском дверца распахнулась

И вломилась к ним в светлицу,

— Всем привет! — сама царица!

Те Салтанку в раз узнали,

Как листочки задрожали.

Она вечером гуляла,

Свет в окошке увидала,

Любопытство не порок,

Не всегда конечно в прок,

Вот она и повелась,

До окошка добралась,

Их услышала пиздёж,

Ей вдруг стало невтерпёж —

Между ног всё загорелось,

Сразу хуя захотелось,

И царица не сдержалась,

К ним в светлицу и ворвалась.

— Эй вы, двое! Выметайтесь!

Ну а ты, орёл, останься! —

Им царица приказала,

И на двери указала.

Оба старших пересрались,

В один миг на двор умчались,

Младший думает: — Пиздец!

Ща отрежут мне конец,

За нескромные слова,

Эх, дурная голова!

А царица усмехнулась,

Бровь дугою изогнулась,

Она парня оглядела,

Снять портки ему велела.

Младший густо покраснел,

Но перечить ей не смел,

И с дрожащими руками,

Распрощался он с портками.

Только в этот самый миг,

С перепугу хуй поник,

Между ног его повис,

До колен, залупой вниз...

— Ни хрена себе лежачий...

А какой же он стоячий?

Много я хуёв знавала,

А такого не видала,

Только что он не стоит? —

Так царица говорит —

— Кто недавно здесь храбрился

И меня ебать грозился?

Может это кто-то врёт?

Может хуй твой не встаёт?

Если он сейчас не встанет,

То пиздец тебе настанет!

И за дерзкие слова,

С плеч слетит твоя глава!

Младший пуще испугался,

На колени опускался:

— Крест святой! То — от волненья!

И от вашего явленья!

Мог ли я предполагать,

Вас вот так и увидать?

Как-никак сама царица,

Здесь сподобилась явиться!

— Что ж, я может и поверю,

Ща сама тебя проверю —

Подняла его с колен,

Хуй попал к царице в плен.

Хуй царица подержала,

И рукою поласкала,

Младший брат, застыв в смятеньи,

Оказался в возбужденьи,

— О-го-го какой конец!

Ведь не всякий жеребец

Таким может похвалиться, —

В миг пришла в восторг царица.

Тут же парня оседлала,

Хуй сама в пизду вогнала

И давай на нём скакать,

Страсть по ебле утолять.

Тот лежит не шевелится,

Слово молвить ей боится,

Про себя лишь прошептал:

— Ни хрена себе попал...

А царица наеблась,

С парня томно поднялась:

— Что ж... ты, парень, молодец,

Не подвёл тебя конец,

Но запиши себе на лбу:

Не ты ебёшь, а я ебу!

А вообще я твой конец,

Забираю во дворец,

Но конечно же с тобою,

Ты ж един с своей елдою!

Ты царём мечтал здесь стать?

Чтоб меня как кошку драть?

Будешь им, я обещаю,

Но сперва предупреждаю:

Ты о власти не мечтай,

И ебло не разевай!

Твоя вотчина — кровать,

Остальное — мне решать!

А теперь-ка собирайся,

И с избою попрощайся!

Будет домом нам дворец,

Там пойдём мы под венец!

2. И Салтанка ждать не стала,

Сразу свадебку сыграла,

Так вот младший стал царьком

При царице ебарьком —

И накормлен, и обут,

Да ещё его ебут,

Если можно так сказать,

Но царице лучше знать...

Старших братьев не забыли,

При дворце определили:

Один стал посуду мыть,

А другой — портки кроить.

Про себя роптали