и трусики. Но этим всё и ограничивалось. Кровати я раздвинула, и на тему нестандартных половых отношений мы больше не разговаривали. Чего я боялась, всё-таки произошло: между нами росла безмолвная трещина страха, вины и стыда. Не того стыда, что возбуждает, а стыда угнетающего, пожирающего. Его мучал стыд за свою мать, которая так низко пала в его глазах; а меня — за него, который обманул и обманулся сам в своих самых смелых ожиданиях, и так и не смог в итоге преодолеть границу вседозволенности. В общем, весь мой суперплан полетел в задницу! Очень жаль...
• • •
Наступил последний день, и мы начали паковать чемоданы. За всё это время мы даже толком так и не поговорили. Вечером молча заходили в кафе, по-быстрому съедали, что было и шли в номер, где я читала журнал, а он рылся в своём телефоне пока не засыпал. Последний день. Я понимала, что дома будет ещё хуже. Если здесь, в далеке от родных стен, на нас ещё действовала эйфория приключений, то там будет давящий, суровый быт. Я решила немного пошатать тему, хватаясь за последнюю ниточку, пока мы ещё не уехали.
— Ну чего молчишь-то? — спросила я. — Отпуск-то всё-таки был классный?
— Классный, — сухо ответил он.
— Ты хочешь домой? — задала я вопрос.
Саша немного помолчал и ответил:
— Даже не знаю...
— А я вот нет. Не хочу! Как теперь я буду без всего этого?! — Я взяла трусики от купальника и вульгарно растянула их пальцами. — Смотри. Ну, где я буду там в них ходить такой красоткой... Э-эх!
Саша посмотрел на прозрачные, развратно вывернутые перед ним трусики.
— Ну... ты можешь ходить в них дома, — сказал он, вновь наполняя меня элексиром жизни.
— Да уж... — задумалась я. — Дома? В купальнике?
Саша опять бросил взгляд на трусы.
— Ну у тебя же есть и не от купальника. Почти такие же...
— И ты разрешаешь? — теперь уже не могла угомониться я.
— Разрешаю, — как-то угрюмо ответил сын, снова посмотрев на тряпицу, а потом на мои ноги.
— Что это я слышу?! Ты по-моему не доволен, что у тебя такая сексапильная мама, а? Что за сырость в голосе?! Эй, молодой человек! Ну-ка, по-бодрее! А то Валентина Павловна накажет этого мерзкого мальчишку! — ляпнула я в надежде подбодрить его.
Саша улыбнулся.
— А с «Валентиной Павловной», это ты неплохо придумала, — в целом положительно оценил он мой приём.
Я решила всё-таки больше не качать тему, и просто женственно улыбнулась ему.
В самолёте и в такси я ещё немного побаловала Сашку открытыми, голыми ногами, на которые он бросал косые взгляды, прежде чем мы оказались дома.
Дом — мать его, родные стены! Я была крайне недовольна! Маленькая, затхлая квартирка — ничего хорошего не сулила. Грёбаный быт и работа вновь ожидали меня.
— М-да, Саша... вот и пиздец празднику... — грустно сказала я. — А как всё-таки было хорошо.
— Ну, ладно, мам, я пошёл погуляю, — бросил Саша, словно не слыша меня, и захлопнул дверь.