Невероятный трах в подсобном помещении

был против, но для вида малость посопротивлялся, вихляя бедрами и крутя выей. Елене Капуште подобное поведение самца-оплодотворителя было хорошо знакомо и доставляло некоторое тактильное удовольствие, но только лишь зажиманий с незнакомым кавказцем ей явно было мало. Поэтому, избегая посторонних взглядов случайных покупателей, она затолкала незадачливого любовничка в служебное помещение, предварительно отперев его. Такого стены подсобки не видели давно, если, конечно, вообще видели: пожилая женщина опрокинула на стул взрослого мужчину и с нетерпением стала его раздевать, срывая пахучую ткань тренировочных штанов. Ее взгляду предстали волосатые таджикские ляжки и оттопыренные плавки. «А наш маленький Тамерлан уже рвется в бой!» — восхищенно ахнула Капушта и обхватила своими острыми когтями набухший мускул. Помассировав немного в ладошке она без предупреждения сдернула трусики до самого пола, а затем и вовсе сняла их, скомкав в руке.

Она прислонила подгузник к своему лицу и сделала глубокий вдох. Широкая, плотоядная улыбка растянулась по физиономии Елены. Было видно, что она что-то задумала. Со словами «скажи «а!» сексуальная хищница заткнула рот жертвы закоревшими трухалями. И встав на колени она широко развела ноги своему пленнику. Подкопченную таджикскую крайнюю плоть Елена немедленно отправила в недра своей бездонной глотки и после нескольких рейсов зубы-небо-гланды принялась жадно лобызать сухими губами и шершавым языком жезл любви Оральной пятиминутки по ее мнению для гастарбайтера было достаточно и в следующую секунду она уткнула его физиономию уже в свои недра. «А теперь твоя очередь сделать мамочке приятно! — изрыгнула она в порыве страсти. — Подсласти мне половые губки, детка!» Но для этого было необходимо оголиться и она принялась второпях раздеваться, не доверяя таджикским рукам ни лямочки, ни пуговки. «Не тронь белоснежную гладь моей блузы, черножопый!» — ревела она, обезумев от похоти. Панталоны бабушка аккуратно сложила, а шаль повесила на спинку стула.

Без слез взглянуть на голую Капушту было просто невозможно, но нашему герою до сего момента доводилось иметь дело лишь с домашним скотом, а посему женскому телу он был несказанно рад, даже такому дряхлому и потасканному, как у нашей героини. С первобытным ужасом, взглянув на обвисшие груди Елены, таджик прохрипел: «СЫська!» и присосался к одеревеневшему соску старушки. Чмякал ртом гастарбайтер и со знанием дела, ведь подобное неоднократно приходилось проделывать с выменем козы. «Вкусный кумыс!» — промычал мужчина, когда почувствовал во рту что-то теплое, похожее по вкусу на скисшее молоко. «То не кумыс, глупенькая нехристь, то чирий прорезался!» — промурлыкала Елена и посильней прижала голову таджика к груди.

«Пейте, дети, молоко — будете здоровы!» — пела возбужденная старушка и еле сдерживалась, чтобы не расплакаться. Неожиданно основной инстинкт размножения сменился материнским, и бабушка стала укачивать таджика на руках.

Семейное несчастье Елены крылось в семенниках ее мужа, а точнее в невозможности забеременеть от его густой, как сметана, спермы. Поэтому Елена твердо решила взять ситуацию в свои руки. Как говорится, годы идут — огурцы гниют. Вот и наша героиня понимала, что пора плодородия подходит к концу