Долгое возвращение домой. И вот... Часть 3

зажигалкой. Свечи оказались с ароматом. Поплыл какой то незнакомый и приятный запах.

— Выключи свет...

Опять кухня. Вернувшись увидел сидевшую на кровати маму. Присевши к магнитофону нажал кнопку «пуск». И опять поплыла мелодия «Калифорнии». Встав и повернувшись, я замер.

— Ну что же ты? Теперь твоя очередь приглашать.

Губы мамы тронула смущённая улыбка. Подойдя к ней, я протянул руку. Царственным (по другому не назовёшь) жестом она подала мне свою. Отойдя на середину комнаты мы на секунду замерли. А музыка звучала. Негромко, волнительно. Положив руку на её талию, я робко и не смело попытался прижать маму к себе.

И она (чуть переступив ногами) ПРИЖАЛАСЬ! Одну руку как и вчера положила мне на затылок. А второй приобняла меня за поясницу. Не зная куда деть вторую руку, запустил её за мамину спину. Получалось что я обнимал её. Чувствуя каждый изгиб. А лифчика на ней не было! Она сняла его! Когда? Уже не важно! Вообще не важно! Мы танцевали. Медленно и не торопясь. Мой член опять упёрся ей в живот. Ничуть не смущаясь (?), она поправила его рукой, а не телом как вчера. Ну так что? Вынув руку из за маминой спины, я прикоснулся к её щеке. Глядя на закрытые глаза, ткнулся губами в её губы. Ещё раз. И она ответила. Так же робко и не смело.

Я покрывал поцелуями её губы, лицо. Целовал в закрытые глаза. Руки гуляли по её телу. Гладили спину. И всё ещё не решались спуститься ниже. На каждый поцелуй, поглаживание мамино тело отзывалось. Незаметно, нежно. Но отзывалось.

Мелодии звучали. И в душе и в колонках. Мы танцевали. Изучали друг друга. Поцелуями, жестами, при-

косновениями. Потихоньку открываясь.

В перерыве между музыкой, мама открыв глаза шепнула: «Иди ложись. Только не подсматривай, ладно?

Я ведь то же БОЮСЬ!»

С трудом оторвавшись, и разжав объятия я повернулся к ней спиной. Откинув одеяло, начал раздеваться. И вдруг услышал звук душа. Блин! Про ЭТО и не подумал! Нырнув под одеяло попытался «про-

тереть» член. Вода перестала течь. Закинув руки за голову закрыл глаза.

— Можно открыть.

Мама стояла рядом. На ней красовалась шёлковая комбинация. Которая чуть чуть прикрывала попу.

Она провела руками от груди к животу. И одним движением сняла не нужную теперь «комбинашку».

Впервые я видел её практически обнажённой.

Детские и юношеские подсматривания не считались. Ажурные чёрные трусики ничего не выпячивали.

И не врезались в тело. Они так органично на ней сидели, что не отвлекали. Она медленно поверну-

лась. Я глядел на стройную талию. На упругие даже на взгляд ягодицы. Стройные и длинные ноги, не были мускулисты. Они были стройными.

— Подвинься немного...

Я так стремительно отодвинулся, что стукнулся головой. Мама прыснула и легла рядом. На мою откинутую руку. Устраиваясь положила голову на плечо. Мы лежали не шевелясь. Коснувшись губами моего уха, она прошептала: «Сашенька, Я-ТВОЯ...»

А у меня в ушах так бУхало, что я сперва и не расслышал. А когда понял, ЧТО именно было сказано...