Откровения матери. Часть 3: Секс

над ним. Сиськи покачивались над его лицом, и я почувствовала, как у меня мокреют трусики. В горле пересохло. Стало душно. По-прежнему находясь над ним и удерживая себя рукой за спинку кровати, я жадно отпила воды. Прохладная струйка потекла по шее, устремляясь в декольте и далее, по груди — к соскам. Прохладная влага начала пропитывать ночнушку, и я поняла, что Саша увидел моё бесстыдство. Мокрая ткань обесцветилась, показывая ему коричневые ореолы. Я сделала ещё один большой глоток, специально пуская воду мимо рта. И вот уже вся грудь сильно намокла. Ткань прилипла, и сын теперь мог полностью рассмотреть все детали. Первые капли с сосков упали ему на лицо! «Боже! Да не смотри! Еби уже‼!» — прострелило мне мозг. Саша заморгал и заёрзал.

— Ай, мам! Ты проливаешь на меня! — Поспешил он отползти из под меня чуть в сторону.

— Вот болван! — гаркнула я и выпрямилась. — Не видишь... жарко мне!

А он и правда оказался полным болваном! Нет, чтобы подыграть матери и поймать пару капель ртом... так он в сторонку отполз!

— Так почему Валентина Павловна? — спросил он, вытирая лицо.

— Да не почему! — гавкнула я. — Ты, видимо, не поймёшь взрослые женские шалости!

— Ну почему не пойму, — обиделся сын.

— Иначе не спрашивал бы, — ответила я, всё ещё сверкая мокрыми сосками.

— Ну скажи, — стал просить он.

— Иногда любой матери нужно просто побыть женщиной! — решительно ответила я. — Что тут не ясного?! Обычной, мать его, женщиной! А не «мам, пойдём на пляж», «мам, пошли обедать», «мам, мам, мам, мам»! Ты знаешь — это надоедает, если честно! Хочется чего-то возвышенного, экстравагантного, к примеру: «Валентина Павловна, Вам так идёт этот купальник!» Или: «Валентина Павловна, у Вас такие сескуальные туфли!»

— «Сексуальные туфли?!» — вылупил он глаза. — Чтобы я тебе такое сказал?!

— Ну, не такое! — разозлилась я. — Хотя иногда и сыну можно матери сказать что-то... чуточку выходящее за рамки... Уж не боись, по попке не надаю. На юге многое можно! — договорила я и добавила: — Смотри, дома такие фамильярности я уже не допущу... это я здесь добрая, так что — не щёлкай!

Сашу это развеселило.

— Хорошо, — сказал он, поднимаясь. — Валентина Павловна, у Вас такие сексуальные туфли... Аха-ха-ха! — сказал он идиотским голосом и захихикал.

— Я сейчас босиком, придурок‼! — всё-таки вывел он, сука, меня из себя.

В знак новых, установившихся свободных отношений, Саша тоже не стал закрывать дверь в уборную и звонко позвенел струёй в унитаз.

Он вышел с ехидной рожей.

— Ага, много ума не надо, чтобы над мамкой издеваться! — укорила я его.

Он снова прыснул.

— Вот дурачок. Отвернись! Мне надо переодеться, — сказала я.

Саша отвернулся.

Я сняла уже почти высохшую ночнушку и взяла купальник.

— Кстати, — продолжила я, — будь добр сегодня не спеши особо сюда... у меня кое-что намечается.

— И что же такое намечается? — поинтересовался он.

— Секс! — прямо ответила я.

— О! Это интересно! А с кем? — проявил он изрядное любопытство.

— С мужчиной!

— Хи-хи! Это понятно, а кто он?

— Саш,