Дезертир

«... Они жили долго и счастливо, и умерли в один день». Этими словами оканчивался очередной роман.


— Ё, блядь! Нахуймудоебать!... — книжка полетела на пол, распластавшись розовой обложкой кверху. Петраха швырнул ее так, что от толчка пошатнулся диван.

Лой Петраха, Тыща-Главнища* хайернского гарнизона, ненавидел розовые романы. Он ненавидел любовные сопли, ненавидел романтику, ахи, охи и сладкие хэппи-энды. И было совершенно непонятно, почему он запоем читал эти романы, прочитав почти все, которые были в гарнизонной библиотеке.
___
*Военный чин, примерно соответствующий нашему генерал-лейтенанту. — прим. авт.

Впрочем, сегодня у него было плохое настроение. Надо же: эта хуйня совпала с его службой на Хайерне. И сегодня ему предстоит руководить ею. Нахуйпиздомудобляпереебать!..

По законам Империи каждые два года во всяком округе, где стоял гарнизон, проводилось мероприятие, которое официально называлось Омоложением Нации, а в народе — Солдатским Хуем или Девкиной Смертью. В этот день все девушки округа, вне зависимости от того, был ли у них парень, принудительно свозились в гарнизон и отдавались на потеху солдатам, вливавшим в них литры застоявшейся похоти.

Для этой цели сооружались специальные конструкции — длинные ряды из множества кабинок, прозванных «ебалками». В каждой «ебалке» стояло нечто вроде гинекологического кресла, в котором закреплялась девушка, предварительно раздетая догола. Ее руки и ноги фиксировались защелками, бедра раскорячивались в стороны, и девушка лежала лягушкой, выпятив пизду для всеобщего пользования. Высота «ебалки» регулировалась, чтобы каждый осеменитель мог поднять и опустить девушку до уровня своего хуя. На одну девушку обычно приходилось от трех до десяти солдат, но бывало и больше.

Таким образом Империя пыталась поддерживать рождаемость, которая и так неуклонно падала: в молодежных тусовках рожать детей считалось неприличным и тупым занятием. Беременные, которых называли «пиздобрюхими», подвергались обструкции и сидели под домашним арестом, опасаясь нападения гопников, вспарывавших им животы. Все это творилось, правда, в крупных городах, а в захолустье вроде Хайерна жизнь текла лениво, как в незапамятные времена, и Солдатский Хуй был шоком, больно бившим по всей колонии.

Годность девушки к Солдатскому Хую определялась на медосмотре. Годной считалась любая здоровая, телесно созревшая девушка вне зависимости от возраста; негодными считались только беременные и заразные. Законный брак спасал от Солдатского Хуя лишь в том случае, если у женщины был хотя бы один ребенок, либо если она состояла в браке не более года. Учитывая то, что браки были так же непопулярны, как и беременность (к тому же получение лицензии на брак стоило немалых взяток), на Солдатский Хуй были обречены не менее 95% девушек и женщин до 30 лет. Процентов 25 действительно беременели, и половина из них благополучно рожала новых верноподданных Империи; остальные либо пользовались абортами, строго запрещенными (однако девушка, перенесшая аборт, считалась героиней и пользовалась всяческим уважением на тусовках), либо рожали мертвых, либо умирали сами.

Разумеется, была обильная практика закосов от Солдатского Хуя — от фиктивных браков до подкупов, симуляций и даже самозаражений. Были и девушки, ждавшие Солдатского Хуя, как праздника (и они тоже пользовались