Новогодние письма женщине

Здравствуйте, Тамарик. Хочу написать Вам. Понимаю, что Вам сейчас не до писем. Но, ведь, Новый Год. Ещё раз убедился, что в Новый Год обязательно случаются чудеса. Помните, три года назад я рассказывал, как мы встречали Новый год в Норвегии вместе с Дальневосточниками. Поверить невозможно, но спустя три года эта история получила неожиданное продолжение. Но, обо всём по порядку:

Вот она Норвегия. И я, и моя команда, а главное, наша Птичка, все вместе упирались мы основательно. Да, нам ни впервой. Успели. Теперь, два часа по фьорду и мы у терминала. Новый год будем встречать у причала, как нормальные люди. В этой дыре я бывал много раз. Ничего там особенного нет. Но всё равно лучше, чем в океане на переходе.
Приняли норвежского лоцмана и пошли по фьорду. Лоцман говорит, что свободного причала нет. Будем швартоваться вторым корпусом к русскому танкеру, стоящему там. Вторым, так вторым. Какая разница. Не первый год замужем.

Работа напряжённая, но два часа по фьорду остались за кормой. Вот и терминал с танкером, стоящим у причала. Я прикинул: танкер по размерам такой же, как наш, погода тихая, акватории достаточно. В общем швартовка будет не сложная.
Буксиры подлетели. Развернул я Птичку лагом, то есть параллельно стоящему танкеру, стоящему у причала, и начали сближение.
И тут «ТИФОН!». Тифон это судовой гудок. Гудок-то гудок, да только силы звука такой, что в море за несколько миль слышно. А тут где-то совсем рядом. Прошибает насквозь.

— Уот ит? Уот хеппен? (Что это? Что случилось?), — Подлетает ко мне лоцман.
— Ай доунт ноу (Я не знаю), — пожимаю я плечами. Беру бинокль и... А-а-ахренеть, не встать!!! Мой танкер «Балтийская Чайка» порт приписки Санкт-Петербург швартуется к танкеру «Звезда Востока» порт приписки Владивосток. Вот это да! Как говорится, и прошло-то всего три года. Что тут началось! Они все высыпали на палубу. Кричат. Руками машут. Мои швартовые побросали, все у борта столпились. Лоцман в полном недоумении. А два огромных судна-то сближаются. Тут только один способ людей в себя привести. Схватил я микрофон судовой трансляции, сразу её на полную громкость и давай оба экипажа рельсовым матом со всех сторон обкладывать. Подействовало. Вздрогнули. Опять за швартовые взялись. Лёгости через борт полетели. Их на том танкере ловить стали. Швартовые поползли.
Смешно. Потом, уже после швартовки, боцман ко мне в каюту с блокнотом заявился:

— Саныч! Ну, повтори. Для потомков. Такое богатство пропасть не должно.
— Да, не смогу я, — Меня смех душит:
— Это же спонтанно.
А он серьёзно так, с интересом:
— Ну, ладно русский и английский, а норвежский откуда знаешь?
— А я его и не знаю. Просто ещё пацаном в этих самых краях слышал, как один местный шкипер заливался, — В общем, вытолкал я его из каюты.

Ладно. Продолжаю. Ошвартовались. Тут уж я толпу больше сдержать не смог. Мои трап ставят. Они свой к нам перекидывают. И хлынул поток людей навстречу друг другу. Вышел я