Пока не инквизитор. Часть 10: Атлантида — эдем в прошлом

горы разнообразной и вкусной еды. Даже для ребёнка не забыла молочко в какой-то ёмкости для младенцев.

— Солнышко, зачем? Ведь на Фаэтоне полно еды.

— Если уж кровь за двести лет пришла в негодность, то еда тем более. Не хватало тебе ещё отравиться.

— Фаэтон, как малышка? — лёжа на столе, даже скосив глаза, я не мог увидеть что делается в реанимационном боксе.

— Спит, состояние стабильное, через два часа 23 минуты приступлю к активации ушибленной части головного мозга.

— Спасибо Фаэтон. Ты настоящий друг, — Лия прыснула.

— Недавно он был железным придурком, а теперь, после того, как выкачал из тебя несколько литров крови стал настоящим другом.

— Что вы женщины понимаете в дружбе. Это я его любя обзывал. Фаэтон, ты не обижайся на меня.

— Командор, в моей программе не предусмотрено функции «обижаться». Я выполняю ваши приказы. Хотя иногда они выходят за пределы моих возможностей.

— Лёша, а ты знаешь чья это девочка?

— Нет.

— Это прапраправнучка Вандана.

— Да, кстати, как он там? Поправляется?

— Я его поставила на ноги. Все раны зажили. У парнишки тоже. В Атлантиде это первое нападение животных на людей за последние сто лет. Вероятнее всего медведи лакомились ягодами в чаще, когда парень увидел их. Его испуганный крик медведица истолковала, как нападение на её медвежат и поэтому поднявшись на задние лапы нанесла передней лапой удар. Парень успел закрыться рукой, поэтому весь удар пришелся на руку, а острые когти распороли мышцы руки. Парнишку попытался защитить Вандан, но против рассвирепевшего зверя старик не мог ничего сделать. На помощь бросилась правнучка Вандана. Но что она могла сделать против разъярённой матери, защищающей своё потомство? Медведица переключилась на неё и начала терзать тело бедной женщины. Но тут появились мы, зверюгу ты отослал к её детёнышам, ну а дальше ты всё знаешь. Кстати Вандан просил дать имя малышке: Виринея.

— Я разве против? Пусть будет Виринея.

Вскоре Лия улетела на Землю, а я стался на Фаэтоне. Когда Фаэтон производил активацию мозга, Виринея разрывалась от крика, а у меня сердце разрывалось от того, что ничем не мог помочь. Больше суток я пробыл с Виринеей на Фаэтоне, а когда вернулись на Землю, то она стала для нас, как родная дочь. Мы с Лией её опекали. Она часто была с нами, отчасти потому, что её развитие немного отличалось от сверстников. Она росла, как в сказке, не по дням, а по часам. В шесть месяцев Виринея уже свободно ходила. В год могла многое связно объяснить. Иногда в её присутствии мы с Лией проводили спарринги. Лия обратила внимание, что Виринея внимательно за нами наблюдает во время спаррингов. Странно. Ведь мы проводили их на таких бешенных скоростях, что обычным людям не под силу заметить наше перемещение. А Виринее очень нравилось наблюдать.

Она в это время не капризничала, а была полностью поглощена созерцанием. Однажды Лия решила проверить коконом возможности мозга Виринеи. Не поверила