Школьные звонки

до величайшего торжества именуемого: Последний Звонок. Неудачник давно смирился со своей судьбой, что сиё торжество его минует. Что мне там было делать? Есть нельзя, пить нельзя, танцевать нельзя. И какая из благообразных девиц позволит проводить себя до дому немощному существу переживающего пост операционный период? Правильный ответ — ни-ка-кая.

На пятый день с самого утра, внимательно рассмотрев мой чуть раскрывшийся шов, главврач сказал:

— Выписывайте. Пусть с ним дома родители нянчатся. Он тут уже весь медперсонал измучил.

Это было неправдой. Если я кого и измучил, то это была бездарная медсестра Ксения. Лучше бы она бросила медучилище. В её руки нельзя было вверять больных. Так же я немного подрючил старшую сестру. Эта высокомерная особа не считалась ни с кем и ставила всех больных на одну доску с неодушевленными предметами. Возможно, я доставил несколько неприятных минут Гале и Любе, но эти милые создания впоследствии, признали, что это были беззлобные шутки. И им было тоже весело. Однако по моей же просьбе, они были согласны, с вердиктом: «Нарушитель спокойствия».

Света отказалась кривить душой. Ведь это в её смену произошло столько значительных событий. И я, а не её напарница, подменяли сестру на посту, чтобы дать ей немного поспать. В общем, меня выписали. Мама отпросилась с работы, чтобы забрать под своё крылышко великовозрастное дитяти. По дороге она немного меня пожурила за несносный характер, но в целом была согласна, что дома я быстрее поправлюсь. Мне предстояли периодические перевязки и осмотр. На кои по своей лени и безалаберности я порою не являлся. Зато передо мной брезжила мечта, что я смогу не сдавать экзамены, типа: с понтом под зонтом, по болезни. Но я был затрапезным двоишником по русскому и лит-ре

Вот поэтому-то когда я пришёл к классной ожидая радостных вестей, получил огорчительные. Меня оставили на осень по этим предметам. Пропустив пару экзаменов, я должен был сдать все остальные. К моей чести почти все сдал на отлично и был выделен, как лучший из лучших по физике, химии и английскому.

Аттестат я получил в первых числах сентября...

Там была молоденькая русачка. Меня вверили ей для прохождения осенней повинности. Вот где природа поизгалялась над лицом. Оно было страшно некрасивым. И моё мнение сходилось со многими. Грубые черты делали его похожим на обезьянье. За глаза её некоторые так и звали: «Обезьянка». Но фигурка, напротив, у неё была отпад, как спереди, так и сзади, и сбоку тоже ничего и очень даже.

Я проводил с ней вдвоём часами. Она поражалась, как со своими литературными знаниями и огромным багажом прочитанных книг имел твёрдую двойку по русскому.

Мы часто вели продолжительные беседы о том, о сём. Она призналась, что не была в браке и даже не надеется... Я с каждым днём влюблялся в неё всё сильнее и сильнее. И вот настал такой день, когда глядя на её лицо, не видел его отвратительным, а даже симпатичным. Но сказать о