Возвращение на Скалистый

дней закончится. Потом, правда, лопатой неделю придется махать, но это даже полезно.

Но переждать не вышло. Из управления пришла срочная радиограмма, запрашивающая внеплановую сводку погоды. И ведь как некстати за два часа до этого ветер оборвал воздушку, прокинутую между маяком и домом! Таким образом мы не могли, не выходя из дома, получать данные с установленного на маяке метеооборудования. Света отстучала ответ, где сообщила ситуацию, и пояснила мне на словах:

— В прошлом году такая же ерунда была. Я неделю данные не передавала, и ничего, никто слова не сказал. Буран утихнет — восстановим потихоньку.

Но следующее послание из управления, полученное буквально через 5 минут, было категоричным: «Немедленно принять все меры к устранению неполадок. Сухогруз ледового класса «Симонов» зажат во льдах. Объявлена чрезвычайная ситуация. Сводка нужна для организации спасательной операции»

Делать было нечего. Я оделся тепло, но так, чтобы одежда не сковывала движений и приготовил инструменты, перекинул через плечо бухту веревки и полез на чердак. Дверь была завалена, поэтому выбраться из дома можно было только таким способом. Снежный покров был уже всего на метр ниже козырька фронтона. Спрыгнув вниз, я провалился по самую грудь. Света сбросила мне конец кабеля, я обмотал его вокруг запястья, и начал медленно продвигаться в сторону маяка, барахтаясь в рыхлой белой снежной массе. Путь до цели занял у меня минут 20. Я потерял варежку, снег пролез везде, куда мог. Спрессовался в ледяные катышки в рукавах, отчего руки почти онемели, проник под воротник, забился за голенище левого валенка. Но я был уже у беленой потрескавшейся стены маяка, и дальше должно было быть проще, хотя предстояло еще проникнуть внутрь.

Башню строили умные люди, и на случай как раз таких снежных заносов в ней были предусмотрены двери снизу доверху через каждые 3 метра. Причем между ними была устроена надежная стальная лестница. Ближайшая дверь была всего на метр выше, и я ухватился за перекладину. Через минуту я уже твердо стоял на приступке у порога, отодвинул задвижку и попытался открыть дверь как можно шире. Ветер позволил сделать это лишь сантиметров на 35—40, но образовавшейся щели хватило, и я протиснулся внутрь.

Первым делом я убедился, что генератор работает исправно, и запаса топлива хватит еще дней на 8. Затем зашел в аппаратную напротив. Там тоже все было в порядке. Оставалось осмотреть еще метеодатчики, и для этого пришлось подняться на самый верх, на смотровую, где был установлен контейнер с оборудованием. На площадке ветер дул, казалось, со всех сторон. Колючий снег моментально залеплял глаза, делая меня практически слепым. Контейнер был на месте, и мне оставалось только обмести его щели для доступа воздуха. Затем я подошел к краю площадки и перегнулся вниз. Света уже копошилась почти прямо подо мной, и я ее едва видел сквозь белую пелену. Она подняла голову и что-то прокричала, но ничего разобрать было нельзя. Мешали завывания ветра и уши шапки. Ее