стоянку, и царил мир и покой. В залитой солнцем траве один хор кузнечиков по очереди перекликивался с другим хором, и это убаюкивало. В тени деревьев, которые становились уже длинными, было прохладно и приятно для разгоряченной кожи. Он не мог смотреть в глаза жене, и ему надо было все обдумать. В голове крутились какие-то доводы и обоснования, почему это очень важно и одновременно ничего не значит, и кто виноват, и что делать.
— Дядя Олег.
Сзади него стояла Олеся с книжкой, полностью голая. Олег глянул, но тут же отвел взгляд.
— Вы хороший, — сказал она.
Олег хмыкнул. Да уж.
— А можно я вам пососу?, — так же простодушно и открыто сказал Олеся.
— Что?!
— Ну член, конечно, — так же просто объяснила Олеся, и даже взяла его член рукой.
Член, недавно опустошенный, еще не реагировал, свисая колбаской из волос. Олег непроизвольно дернулся, сжав ноги, но сжал вместе с ее рукой и своим членом. Так что Олеся просто стала подергивать рукой, двигая кожей по его члену.
— А чего он у вас не стоит?, — спросила она
Олег даже застонал от такого потока беззастенчивой наивности. Кто же у мужчин такое спрашивает? Олеся вытащила руку, посмотрела на нее, и сказала:
— Ну, тогда вы мне.
— Что?!
Олеся пристально взглянула на него, с каким-то даже сожалением, и сказала:
— Вы прямо ничего еще не понимаете в сексе, да? Ну конечно, мою пизду.
— И думать не мечтай, — как мог строго сказал Олег.
Олеся стала подниматься.
— Ну, тогда я скажу папе и маме, что вы меня трогали, и засовывали мне в пизду руку.
— Что?! Чёрт, — простонал Олег.
— Плохо вам придется, — искренне посочувствовала Олеся.
— Да что ж ты хочешь-то от меня?
Олеся засуетилась, ложась и поудобнее устраивая попу в мягкой траве.
— Вы будете лизать и сосать мне внизу, вон там. Прямо сейчас... Сейчас!, — так непреклонно сказала она, что у Олега уже просто не оставалось времени придумать, как выпутываться.
И, кряхтя и чертыхаясь, он прилег между ее ног, набираясь духу лизать дочке новых знакомых. Он вздохнул, никак не решаясь...
— Что вы делаете с моей сестрой?, — голос был тихим, но звенел таким гневом, что Олег сжался, ожидая удара сзади. Он и не слышал, когда подошел Алеша, и что он видел. Хотя чего уж тут не видеть, все ясно.
— Ой, — Олеся вскочила и прыснула прочь, как кузнечик.
— Пап, подойди-ка сюда, — тем же звенящим голосом крикнул он в сторону лагеря.
Олег медленно сел и стал раскачиваться, как от зубной боли. Он уже вообще перестал понимать, что происходит, и что с этим делать.