Шутница

голове созрел план мести) Я встрепенулась, пытаясь повернуться к тебе лицом, но ты как железными тисками держишь в своих объятиях, не давая развернуться. Ну, хорошо... сам напросился... Руками опираясь на парапет, я чуть наклоняюсь вперед, задней частью тела (то бишь — моей чуть прикрытой попкой) упираясь в тебя. Ого! Да ты не так спокоен на самом деле! Я прогибаю спину, чувственно вздохнув, с губ срывается стон. Проходящие мимо мамаши ошарашенно косятся в нашу сторону... Ну, да — картинка! Мой милый держит девушку, то есть меня, в полусогнутом состоянии, уцепившуюся за устойчивый предмет, то есть за парапет набережной, упираясь своим интимным местом (хоть и не видно... но таким твердым!) прямо ей в попку... ну или чуть пониже (самую малость!). Да к тому же, девица, опять я, ещё и издает неприличные звуки! Ты же пытаешься меня поднять, шепотом уговаривая не играть с НИМ, при том твои руки стараются тянуть меня чуть выше талии, то есть под грудью... Чуть изогнувшись, твои руки как раз оказываются на моей груди, от чего, я ещё громче произношу своё театральное (не без доли правды): «О-о-о! Милый, давай же!» Ты смущенно кашляешь, а мимо проходящие девчонки хихикая оглядываются на нас. Наконец, поняв, что меня так просто не поднимешь, ты выпускаешь меня из рук, поспешно отойдя. Я же, как ни в чем не бывало, поправляю юбочку, приговаривая: «Любимый, ты та-а-а-акой нетерпеливый!» Задорно смеясь, глядя на мою ухмыляющуюся рожицу, самодовольную от произведенного эффекта на моральные принципы горожан, дефелирующих по открытой местности набережной, обзываешь меня рыжей нахолюгой. «Я тебя люблю!» — звонко произношу я, беря твою руку в свою.

Петербург — красивый город... особенно набережные!