Из Зазеркалья

за столько лет честного отражения действительности, я не заработал на одну единственную фантазию. Ведь и за одним человеком обезьянничать устанешь, а ты попробуй поотражай сумасшедшую муху в пустой комнате, когда это никому не нужно, а муха нагадит только. Или целый день копировать какой-нибудь ободранный шкаф, которому твои старания, как мертвому медаль.

Но кем бы представиться получше, чтобы она поверила словам? Девушкой представляться нельзя — они своим в последнюю очередь верят. Умудренным опытом старцем — как-то неудобно голышом из зазеркалья вылезать. Что ж, не остается ничего умнее, как обрести облик молодого красивого мужчины.

Какие они там, красивые мужики? Ага, значит так: прямой нос, волевой с ямочкой подбородок, изо рта пахнет бананами... Так, вроде пока ничего получается. Грудь пуст буден слегка волосатой — как любила говорить одна моя очень бойкая в этом смысле хозяйка, мужчина должен быть не волосатым, он должен быть пушистым.

... Вот сейчас она отложит книгу, выключит свет, тогда и появлюсь. Все, пора выбираться... Увидела, под одеяло нырнула, одни глаза торчат.

— Не бойтесь, девушка! Клянусь, я не причиню вам вреда!

— А я и не боюсь. Вы кто, полтергейст?

... Каким-то еще «полтергейстом» обзывается...

— Я — как можно, посмотрев на меня, заметить, зеркало... — Стоп! Разве бывает зеркало с волосатой грудью? — То есть мужчина... Ну, в общем, и то и другое.

— А что вам от меня нужно? Отвечайте, а то я сейчас на весь дом закричу.

— Зачем кричать? Я только затем и материализовался, чтобы сообщить, что ты самая красивая девушка, которую я когда-либо отражал. Такая красивая, что я влюбился в тебя без задних ног, то есть без ума в голове. Да и вообще, чего это мы так долго разговариваем? Лучше подвинься, а то я уже замерзать начинаю. Ты же не хочешь, чтобы твое зеркало скрутил радикулит?

Во дает! Сейчас от смеха скончается. Чего это она?

— Девушка, вас что, мужики настолько замучили, что мне прийдется еще кого-то здесь упрашивать?

— Простите, это у меня от неожиданности. Я-то понимаю, что я сейчас немножечко подвинулась в уме, но я не могла предположить, что только для того, чтобы наконец услышать от мужчины признание в любви.

— Пусть это будет только бред, но я в самом деле влюбился в тебя.

— Но ведь я же уродлива. Разве вы этого не видите?

— Кто тебе это сказал?

— Да вы же и сказали. Вы же сами меня отражали в себе, если верить тому, что вы — зеркало.

— Мало ли, что я отражал! Мужчинам вообще нельзя верить.

— Но зеркалу-то можно.

Прийдется этой дурочке кое-что показать.

— Подойди, моя девочка, к зеркалу и взгляни на себя повнимательней.

Вот это резвость. Настоящая лань. Розовые подошвы так и замелькали. Не верит своим глазам.

— Кто это!?

— Ты.

— А где же пятно?.

— Ты это о чем?

— Ну пятно, вот здесь, на правой щеке. Куда оно подевалось?

— Чего-то никакого пятна не припомню. Тебе наверное что-то нехорошее приснилось. Какие-то пятна? Насколько помню, ты