Unforgiven

улыбнулся.

— Иринка, ты что творишь?

— Ты это о чём?

— Всё-то ты прекрасно понимаешь. Лучше не надо.

— Для кого лучше?

— Глупенькая, ты пойми, ты замечательная, очень милая девушка, но на вкус и цвет...

— А что я разве не в твоём вкусе?

Их взгляды опять встретились, и она прочла в его глазах нечто совершенно неожиданное. Внезапная и страшная догадка вдруг осенила её сознание. Неужели? Не может быть. Неправда. Нет. Нет. У неё всегда было столько вопросов, ответы на которые она не знала и боялась спросить у него. А теперь все эти маленькие намёки и недомолвки, всё выстроилось в один ряд. Да, он действительно был слишком непохожим на других. Поэтому он всегда ей так нравился и поэтому...

Горло сдавило, говорить было невозможно, вырывались лишь какие-то невнятные звуки.

— ... неправда. Я не верю, — но сложнее всего оказалось обмануть себя.

Он ничего не говорил, лишь покачал головой в знак согласия и ответил:

— да, милая, это так...

Так захотелось разреветься, просто сидеть и реветь. Казалось, что-то лопнуло и оборвалось внутри. Он принялся утешать её, пытался рассмешить, и она смеялась, а на глаза наворачивались непрошенные слёзы.

На асфальте же валялись цветные стёклышки и играли на солнышке разноцветными гранями, переливаясь и блестя. Быть может, осколки бутылок из-под выпивки, быть может, осколки её разбитой любви, а быть может...