«Сейчас все закончится и я уеду... Сейчас я уеду... «Но он вернулся вновь.
Его тянуло испить из этого источника еще раз. Он успокаивал себя мыслью, что после 35 лет многие мужчины, пресыщенные внимание женщин, ищут особенного разнообразия, того, что могут предложить только юноши. Но однажды ночью, когда жена привычно сомкнула губы вокруг основания его вздыбившегося естества, он, обхватив ее голову, мысленно посетовал, что у нее слишком длинные волосы, что шея полна и поката, что язык слишком умел. Он в смятении осознал, что его ладони жаждут в эту минуту ласкать острые ключицы под смугловатой гладкой кожей, сминать ее, впитывать волнующий запах жженого сахара, исходящего от нее. Ему явственно вспомнился тот злополучный вечер на сиротливой загородной трассе под проливным дождем. Он сглотнул слюну, глубоко вдохнул и резко отстранил жену. Пытаясь побороть панику, он вышел на балкон, затянулся сигаретой, глядя вниз через парапет. Внизу, мерцая лакированными боками в лучах одинокого фонаря, стояла его машина. Неприличные воспоминания зароились в его голове, стоило его взгляду упасть на лобовое стекло, за которым прятался вязкий мрак салона. Теперь он отчетливо понял всю опасность возникшей ситуации и, следуя приказу своей мужественной и бескомпромиссной сущности, тотчас принял решение. Вернувшись в комнаты, он нашарил в простынях безвольное тело женщины, поднял его, опрокинул и грубым толчком вошел внутрь.
А юноша ждал...
Выпал первый снег. Сосны накренились, едва удерживая покрытые наледью мохнатые лапы крон. Земля в проталинах, черная, как глубокая рана, отдавала последнее тепло. Воздух был как никогда чист и сладок. Дорога пустовала почти несколько недель, и Тимур приходил сюда уже скорее по привычке, не желая оставаться дома, где мысли и яркие воспоминания короткой встречи терзали его еще беспощадней. Оглядывая жалкие углы своего вросшего в пригорок дома, он с болезненным упорством рисовал в своем воображении солидные апартаменты своего случайного совратителя, его обеспеченный быт, красивую надушенную жену и парочку капризных детей, поочередно висящих на его шее. Он ничего не знал о нем. Только имя. Аслан! — что означает «лев»! Ночью, прижавшись щекой к сырой, окрашенной известью стене, он произносил его шепотом, бесстыдно теребя свой налившийся кровью орган. Ему хотелось... Он не знал конкретно... Крепкая мускулистая грудь с крупными розоватыми сосками, покрытые мягкой порослью влажные кирпичики живота, грубые и жаркие руки, мускусный аромат одеколона...
Все эти видения оживали в его памяти, ускоряя темп ладони на восставшем члене, путая сознание и вырывая из горла животный хрип опустошающего оргазма. Лежа в распаренных простынях, он вдыхал горький запах своего семени и беззвучно плакал от отвращения к испытанному удовольствию, от презрения к своему жалкому телу, от бесконечного и неразрешимого одиночества.
Однажды...
Знакомый автомобиль на сниженной скорости прошелестел мимо платформы заправки. Отъехал на метров двадцать, притормозил. Некоторое время постоял в тени сосен. Поддал назад, как-то отрывисто, словно нехотя приблизился к стене, у которой на ящике из-под угля сидел юноша в синей джинсовой куртке с подкладкой из