Девушка моей сестры — продолжение

меня снесло к стенке кабинки, и я уперся руками в плитку на стене рядом. Она дрочила мой член, прижимаясь своими губами к моим губам. И что-то было в этом такое яростное, такое... безысходное, что ли, что меня пробрало, и я завел ее руки своей левой рукой, как в тот, самый первый наш раз, за ее спину, а другой рукой направил член в ее мокрую киску. Не забудем, что все это происходило в достаточно тесной душевой, и нас тут же кинуло на ту стену, в которую я как раз упирался до того руками. Струи воды лились на нас, слившихся в единое целое, но было от этого еще приятнее. Мы двигались до такой степени синхронно и вместе...

Думаю если бы это кто-то снимал на камеру, мне бы даже понравилось... Пусть, блин, смотрят все, как я ее люблю! Я был в ней долго и не кончал, но был уже на грани. Она, вцепившись в мои уже мокрые распущенные волосы, стонала, насаживаясь на меня так, что я понял — она тоже уже близка. Еще пара синхронных движений навстречу друг другу, и ее, блестящее от воды и света, гибкое тельце выгнулось в моих руках, содрогаясь и содрогая меня. Я кончил в нее впервые за все время. Я просто даже не задумался о том, что это не самая лучшая идея. Наверное, именно так Адам Еву трахал, не думая о последствиях в шесть миллиардов человек...

Мы все так же синхронно опустились на помостик, будь он неладен, нас обоих не держали ноги. У Катены тряслись колени, а я просто, стыдно признаться, устал. Она сидела у меня на коленях, обнимая за шею и закрывая все пространство вокруг своими мокрыми волшебного золотисто-льняного цвета волосами. Мои же черные убожества сами собой прилипли к голове и не мешали. Она по уже вошедшему в привычку обычаю накрутила на свой пальчик выбившуюся из общей массы мою прядь. Поцеловала. И сказала.

— Давай я тебе все расскажу. И... почему я плакала...

— И почему при слове «дядя» у тебя мандраж, как у меня перед сдачей философии! — подхватил я, погладив ее по волосам.

— Да... — немного подумав, согласилась Катена и продолжила. — С тобой, Марк, я... я чувствую себя любимой и... и...

— Да не заикайся! — улыбнулся я. — Ты не сомневайся! Я тебя люблю! О чем и собирался сказать при первой же удобной возможности!

Она доверительно посмотрела мне в глаза и улыбнулась, не размыкая губ.

— Спасибо... Так вот Маркус, начну я с того, как я вообще стала... такой.

— Какой это такой? — перебил ее я. — Такой красивой? — я переменил свой тон на заискивающий. — Или такой сексуальной? — я поцеловал ее грудь. Она чуть дернулась, выражая недовольство тем, что я прервал ее речь, но выгнулась навстречу моим губам. Установилась тишина, прерываемая лишь чмоканьем губ. Потихоньку моя рука уже подлезала к ее киске, но она остановила меня на полпути