Оранжевая Москва

ее целовать и левой рукой слегка прижал ее шею к себе. Сердце билось в груди. Я гладил ее внизу, а она как будто наклонялась, чтобы еще сильнее прижаться. Я хотел ее здесь и сейчас, хотел раздеть ее, хотел чувствовать ее.

Он пульсировал так, что она наверняка заметила это через двое слоев джинсов. Я опустил руку ниже и ощутил подушечками пальцев ее короткие волоски. Каждые сантиметр, что я спускался вниз, отдавался разрядами по нашим телам. Ниже... Я чувствую, какая она нежная... Горячая... Ее губки... Палец сам заскальзывает между ними. Она обжигает. Я снова целую ее шею и уже гораздо настойчивее прижимаю ее левой рукой к себе. Она стоит с закрытыми глазами и чуть приоткрытыми ртом, и вся вжимается в меня. Мои губы миллиметр за миллиметром исследуют бархат ее кожи, в то время как ее губы обнимают мой палец внизу. Я безумно хочу прижаться к ней по-настоящему. Я расстегиваю ее джинсы и, не переставая ее целовать, спускаю их до середины бедра. Вслед за ними я стягиваю ее тоненькие трусики. Правой рукой я снова глажу ее там, пока левая расстегивает мой ремень. Пока я делаю это, она прижимается ко мне попой, двигаясь по мне. Наконец, я спускаю штаны и прижимаюсь к ней. Рукой опускаю его так, чтобы он был между ее ног. Я хочу ее.

Я не думаю, что кто-то мог видеть со стороны, как две фигуры сливаются воедино на одном из городских балконов этой оранжевой ночью. Трудно предположить, что кто-то слышал стоны всепоглощающего секса, разносящиеся ветром над Москвой. Но точно можно сказать, что никто не был так счастлив в ту ночь, как были счастливы мы.