Третья ночь Пурарериеффы 14

несколько часов через море лететь.

— Два с половиной, если точно. И да, далековат.

— Ии?

— Я... мм... я...

Ледовик, уже заинтересовавшись спектаклем, отвлёкся от своих записей и развернулся к гостье, хитро поблёскивая фиалковыми глазами.

— По правде, я искала утешения, Лилиан, и почему-то, решила обрести его у тебя.

— Ого, утешения! Чего-чего, а этого у меня обычно не просят. Чаще всего, это мольбы о помиловании или прощении, но никак не... любовь.

Он откинулся в кресле и оглядел девушку с головы до пят. Её кожа отливала бронзой, золотые волнистые волосы каскадом ниспадали с плеч, достигая земли, а обнажённое тело в золоте узоров, было стройным и безупречным, как и подобает королеве.

— Допустим, я соглашусь. Что я получу взамен?

Девушка широко улыбнулась в ответ, и лучик веселья немного раздвинул тьму печали в её глазах.

— Доступ к моей сети на год и две тысячи кристаллов памяти.

— Слушай, а ты до утра бронировала или по часовую?

— И триста пятьдесят карат сервисного обеспечения.

— Идёт!

Девушка рассмеялась в голос. Мужчина довольно улыбнулся. Половину своего гонорара он уже отработал.

— Ну-с, приступим?

— Приступим, приступим, дай хоть согреться.

— Это в центре-то Фиро-эсколя? Тебе и двадцати лет не хватит поднять здесь температуру хоть на градус. Давай лучше, метаболизм перестраивай, как ты умеешь. Я ведь тоже... холодный.

Девушка всё ещё, улыбаясь, приступила к процессу. Внешне, изменения были не сильно заметны, только губы её чуть посинели, да сердцебиение замедлилось. Скоро, оно должно было стать совсем редким, чтобы температура наших тел совместилась, и мы смогли бы нормально заниматься любовью...

Мысли короля ледовиков унеслись куда-то вдаль, сопровождаемые этим сладким словосочетанием.

— Эй, Лилиан, ты что, заснул?

— Нет, прости, просто мысленно уже трахался с тобой.

— Эй!

— Что? Думать мне никто не запрещал.

— Думать — это, знаешь ли, моя прерогатива.

Ледовик встал и близко подошёл к девушке, оказавшись выше неё на целую голову. Его глаза светились ровным неоновым светом, отражённым от льда стен. Белая кожа была подобна снегу, а длинные серебряные волосы, походили на струи замёрзшего стекла. От него веяло холодом и бесконечностью. Он провёл ладонью по её щеке, губам, взял за подбородок и слегка приподнял.

— И как, получается?

Девушка дёрнулась, но он не дал ей вырваться и, захватив рукой её голову, а другой талию, сжал и впился жадным поцелуем. Холод его губ и языка обжигал даже подготовленный организм. Его лёд был безжалостен, и мороз проникал под кожу, вливаясь в вены. Нет. Ещё было слишком рано спать с ним, нужно было больше времени на подготовку, но, отступать было уже поздно и девушке не оставалось ничего иного, как довериться захватывающей её силе и позволить ей заморозить свои раны.

Наконец, поцелуй прервался, мужчина подхватил чуть подторможенную девушку на руки и понёс на свою кровать. Положил на серый атлас, хрустнула корка льда, тонким слоем покрывающая его.

— Ты что-то стала так молчалива.

— С... собака.

Лилиан Всесветлый, только широко развёл губы в довольнющщей улыбке, и хитрости в