Выбор

рук, к своей Мечте.

Слова, сначала с трудом слетавшие с Его губ, постепенно приобретали силу и уверенность, подпитываемые фантазией, вниманием и подбадривающим прикосновением нежной руки. И... в безмолвно внемлющем свете Луны уже нельзя было разобрать кто и какие из слов произнёс. Фантазия текла рекой: «Меня... давно... возбуждает идея... лишить парня... гениталий... Наверное, сильнее всего возбуждает глубина... жестокая глубина трансформации и необратимости изменения... сущности и значимости утрачиваемого. Сама идея поражает свои изощрённым садизмом: длительное время возбуждать парня, используя его инстинкты, заставив мучаться и, по сути, согласиться на всё что угодно, ради прекращения мучений — получения долгожданного оргазма, а в момент последнего удовольствия — навсегда лишить возможности его получить... Или лишить этой возможности за несколько мгновений до, так и не позволив «выплеснуться» в последний раз. Сложно сказать... Вторая идея потрясает глубиной своей... изощрённой жестокости... А первая... наверное, если всё сделать быстро и аккуратно... возможностью увидеть, как скопившаяся сперма, продолжит рефлекторно выплёскиваться... «— лёгкая дрожь пробежала по Его телу. Или это Её дрожь? И снова, слова «сплелись» в один поток, похожий на монолог маньяка: «А ещё, это — больно. Очень больно... Можно выдержать изрядное количество боли и чем сильнее возбуждение, тем больше можно выдержать, особенно для человека, которого ценишь. Тем более, если возбудиться настолько сильно, что согласишься на всё что угодно, лишь бы избавиться от мучающего тебя органа... мучающего долго, очень долго!... Анестезия?!... Да, было бы хорошо, если бы процесс был абсолютно безболезненным — тогда будет не так страшно. Но, удастся ли достаточно возбудиться?!... Анестезия притупляет ощущения и может помешать эрекции. А ещё... куда страшнее не боль, боль — можно вытерпеть, если постараться. Страшнее... перспектива — жить дальше, лишившись, по сути, единственного, оставшегося, удовольствия в твоей жизни». «Я... хочу увидеть, в подробностях, как всё произойдёт, но не хочу жить, после... такого изменения. Только, получается, если я не останусь в живых, весь изощрённый смысл — лишить человека самой важной, для него, части — обесценится... Жаль, но жить в таком виде я... не готов», — закончил Он.

Наступила тишина... казалось, было слышно, как лунный свет отражается от поверхности озера. «Наверное, ты очень долго был одинок?... Слишком долго», — задумчиво произнесла Она и Он оцепенел, поражённой точностью суждения. «Настолько долго, что успел всё это почувствовать... и захотеть... и даже разобраться что для этого нужно... Скажи, ты действительно согласен с тем, о чём говорил?» — Она дождалась медленного безмолвного кивка. «Ты согласен отдать... самое ценное, что у тебя есть, в Благодарность Девушке, которая тебе дорога, которая подарит тебе то, чего не хватает в твоей жизни?» — ещё один безмолвный кивок. «И... я тебе нравлюсь», — Он, «пожирая» Её глазами, судорожно сглотнул, понимая, по тону, что это была, скорее, констатация факта, чем вопрос. «Скажи, ты был полностью честен, со мной? Ты готов, ради исполнения желаний, своих и своей Девушки, слушаться её во всём? Безоговорочно поверить в то, что она делает? Доверить ей своё