Выпускной

пять, я с огромным трудом оторвался от Машки и прошептал ей на ушко:

— Давай уйдем отсюда куда-нибудь.

Она молчала. Я испугано посмотрел ей в глаза и срывающимся голосом

произнес:

— Я тебя обидел? Извини, я, честное слово, не хотел.

— Да нет, — произнесла Машка, подумав, — ты-то меня не обидел. Это скорее я тебя сейчас обижу.

Я приготовился получить пощечину. Однако, произошло то, что было

намного ужаснее, чем какая-то несчастная пощечина, полученная от самой красивой девушки школы.

— Прости меня, — сказала она, — но я должна буду сейчас уехать. За мной приедет мой ухажер, и мы поедем в ресторан. Мы с ним договорились еще вчера об этом. Еще за мамой надо будет заехать...

— Он точно приедет? — спросил я, еще до конца не поняв, что сегодняшний день можно смело отнести в разряд «обломных».

— Должен, вообще-то, — задумчиво протянула Машка. — Но, вот если он не приедет, я сбегаю маму проверю и вернусь...

«К тебе» она сказать не успела — ее прервал грохот, заставивший всех

присутствовавших вздрогнуть. Наш дорогой шибко восприимчивый к алкоголю отличник не рассчитал крепости замка двери, на которую он опирался в течение последнего часа, замок сломался, и дверь открылась вовнутрь. Не меняя блаженного выражения лица, отличник ввалился в класс, издавая тот самый грохот, не давший Маше договорить. Вечер выпускников закончился.

Слабая надежда на то, что Машин ухажер забудет про свою возлюбленную, естественно, не оправдалась. Он подъехал к школе на какой-то темной иномарке, взял Машку за руку и повел к машине. В темноте мелькнула ее блузка, Машка в последний раз взглянула на меня. Дверь машины закрылась. Они уехали.

Ко мне подошел Димка и молча, наверное, хорошо понимая мое состояние,

похлопал меня по плечу. Подошедший вместе с ним Мишка подмигнул и сказал:

— Да ладно тебе... Пойдем лучше накатим.

Была темная ночь с 21 на 22 июня 1993 года. Через два двора от нас

находилась еще одна школа, там дискотека только началась. Музыка была слышна даже возле нашей школы.

— Нет, ну почему, все, как нормальные белые люди, отмечают самый счастливый свой день в школе, а мы... как... — я был зол не на шутку.

Музыка из соседней школы еще больше подливала масла в огонь.

Из школы вышли последние выпускники с родителями, и, как будто так и

надо, сели в машины и разъехались по домам. Димка с Мишкой сплюнули. Мы вышли на Кутузовский и в палатке, на последние деньги купили бутылку водки. Сесть решили в соседнем со школой дворе, где располагалась детская площадка. Справедливо решив, что в третьем часу ночи мы навряд ли помешаем проводить досуг невинным детям, мы сели под навесом на лавочку. Тут встал вопрос о закуске. Мы с Димкой уговорили Мишу сбегать домой (он жил в соседнем со школой доме) и принести что-нибудь «занюхать». Тут, как назло, стал накрапывать дождь. Мишка взял мою куртку, накрыл ею голову и побежал за закуской. Через десять минут он вернулся, принеся в клюве грамм двести сыра и