Блокнот из снов. Финал

подол на ее неглиже и повернувшись к брату показал большой палец вверх.

— Ладно, не мешайся, иди налей супу себе. И Дениску прихвати, пусть тоже поест.

Братья вышли в коридор.

— Ты чего там написал вчера ей? — зашушукал сразу Ден.

Витька почесал шею и осклабился: — Что надо студент. Я и не такое ещё вложил в чудную голову нашей мамаше.

— А что ещё есть что-то на сегодня? Я и так чуть не получил сердечный приступ, глядя на ее дергающийся зад над резинками чулков. — хихикнул он и толкнул брата в бок.

— Включи терпелку на десять минут — Витька показал «тайм аут»: — Пойдем суп пожуем.

Они съели по тарелке рассольника и вернулись в гостиную. Там вовсю шумя пылесосом, давала бой грязи мама на красных шпильках. Она щёлкнула переключателем, гул стих:

— Невозможное пекло в доме, чувствуете ребята?

— Да-да — они в ответ закивали.

Словно задумавшись она теребила пуговицы халата, приняв для себя решение она одну за другой расстегнула их и повесила халат на спинку стула.

Парни потеряв дар речи смотрели на нее. Конечно она не являла собой эталон женской красоты и тем более фигуры. Но тот факт, что перед ними стоит взрослая женщина в нижнем белье, что обычно скрывает одежда и подчиняется их желаниям взбудоражило им мозг так, что казалось вокруг их голов наэлектризованный воздух сейчас пронзят тысячи маленьких молний.

Она взяла тряпку и начала мыть пол. Тяжёлые груди раскачивались и тряслись, толстые лямки едва сдерживали их вес, когда она нагибалась. Из за высоты тонкого каблука ей приходилось сгибаться вдвое, отчего ткань трусиков плотно натягивалась на ягодицах, постепенно сползая с них к середине и собиралась на жирных валиках между ног. Витька охнул и захотел ткнуть пальцами в манящую расщелину под красным бельем вертящей задом матери.

Его едва перехватил за запястье Ден:

— Ты чего, рехнулся!? — прошипел он: вдруг силы гипноза не хватит и она выйдет из транса. Мы покойники сразу!

С неохотой Витька расслабился и хмыкнул: — Чертово постепенное погружение.

Тут мама пальцем машинально поправила трусики, оттянув их, мелькнула голая половая губа и попа, Витькин пульс стал похож на ритм гоночных треков, он поикусил губу и сжал добела кулаки, сдерживая похоть последней каплей разума.

Мама до вечера ходила на каблуках в нижнем белье.

— Скоро отец уже придёт, вряд ли он спокойно воспримет мамину домашнюю одежду — проворчал Ден и бросил недовольный взгляд на брата.

— Ты думаешь, я лопух какой-то — почесал щеку в веснушках Витёк — а я все продумал, он крикнул: — Мааам! Подойди сюда на минуту!

В дверях появилась в самом неприличном виде мать и абсолютно не осознавая своей наготы обыдено спросила:

— Звал меня Витя?

— Да — он старался сосредоточиться на ее круглом лице и рыжих, блестящих волосах. Внизу вздымались две горы женской плоти. — Горицвет атомный ледник!

— Чего? — Ден сдвинул брови, он не понимал сумбура, что вдруг понес Витькин язык. Не смотри он сейчас на него, то сразу бы заметил перемену в выражении лица