Эх, жизнь моя копейка!

Моя жена Люси любила сексуальные приколы. Бывало, как говорится, «хлебом не корми, но дай разыграть кого-нибудь на полную катушку». Так, на свой день рождения она пригласила своих самых лучших подруг с мальчиками. Их было четыре пары, ну и мы с Люси. Когда гости уже расселись за столом, то моя двадцатипятилетняя, блондинистая, с невыносимо яркими ногтями и пышной копной волос на голове женушка, юркнула в спальню. — Ты куда? — спросил я. — Я сейчас. Надену твой подарок, — сделала она мне ручкой и скрылась за дверью. — Что за шум, а драки нет? — хохотнул мой напарник по работе вихрастый рыжеволосый Шурка, уперев в мой живот свой палец-коротышку.

— Сейчас именинница всем сделает сюрприз, — многозначительно подмигнул я и предложил гостям наполнить бокалы. — Ну, где же новорожденная? — заволновался черноокий Володька, который в открытую волочился за моей женой, а я за его Диночкой. — А вот и я, — моя половина нарисовалась в дверях в тонкой, голубого цвета, прозрачной тунике, через которую были отчетливо видны грудь, пупок и все, что ниже. — Ба! Да это не Люси, а римская гетера! — захлопал в ладоши Шурка и бухнулся перед моей красоткой на колени. — Разрешите ваши ножки поцеловать, обольстительница, — он стал покрывать жадными поцелуями ее коленки. — Разрешаю. И все, что между ними тоже, — хохотнула в ответ озорница. — Вот это здорово! Это по-нашему, — поднялся с бокалом шампанского в руке самый высокий из нас Женька и запел басом дъякона, благодарящего всевышнего.

— Да раздвинутся врата райские, да низайдет на всех нас благодать небесна-я-я-я... — Аминь! — махнул рукой Шурка и, подхватив Люси, усадил ее на край стола. Он уложил ее на спину почти на блюдо с жареной рыбой, раздвинул ее обворожительной красоты ножки и впился губами прямо в розовую щелку, дышащую дорогими французскими духами. — И я так хочу, — приподнялась высокая, стройная Нина, жена «дъякона», но ее тут же осадили. — Нинон! Все женщины хотят этого, но не у всех сегодня день рождения, — заметил я. — За именинницу! — поднял бокал Володька, ревниво дернув за рукав Шурку, казалось, намертво присосавшегося к этой волшебной скважине.Мы чокнулись, и под звон хрусталя стали осушать бокалы, как вдруг раздался, тонкий, приглушенный страстными вздохами, голос моей цыпочки ненаглядной, пташки небесной. — А мне?..

— Во! А о ней — то мы и забыли, — Володька не допил бокал, подошел к любовнице, которую в этот миг так нагло сношал у всех на виду своим длинным, нахальным языком этот рыжеволосый хам, слегка запрокинул ее голову, и тоненькой струйкой стал лить в ее горло шампанское. Гости тут же бросились закусывать, и опять раздался тот же голосок: — А мне?.. — А тебе сейчас будет самая желанная закуска, — усмехнулся Володька и вынул из расстегнутой ширинки брюк длинный, толстый «Болот». — На, моя хорошая, пососи у дяди его вкусного «мальчика»...Люси ухватилась обеими руками за предложенный предмет, загнала его себе в самую глубину глотки и принялась сосать с таким усердием, что у