Лабораторная работа. Часть 2

Не знаю, сколько мы так просидели, но когда я сдавал ключ от аудитории на вахте внизу, часы «Электроника-5», что висели над головой мирно храпящего вахтёра, показывали»00:08«. Признаться, пока мы спускались с шестого этажа, в голове у меня проносился целый рой мыслей. Я одновременно и винил себя в том, что произошло, и молился, чтобы ненароком не встретить кого-то знакомого сейчас на лестнице (хотя это было маловероятно, учитывая поздний час, но, всё же, возможно!), и одновременно продумывал легенду, которую с ходу придётся выдать вахтёру, если тот спросит: «А чем это вы тут, собственно, занимались в такое время?!».

Разумеется, я мог сослаться на внезапно одолевший меня острый приступ трудоголизма, только вот присутствие в моей компании молоденькой студентки, скорее всего, в пух и прах разбило бы эту теорию. Как бы то ни было, я был рад, что вахтёр дрыхнет, и мне не придётся ничего объяснять. Более того, когда я заглянул в журнал, где фиксировалась выдача и возврат ключей, в последней строке значилось время «20:52» — это было время как раз почти сразу после обесточки.

Засидевшийся на разных этажах народ массово сдавал ключи в эти минуты и покидал тёмный учебный корпус. Везёт им — конечно, их ведь никто не замуровал в компьютерном классе в компании юной обольстительницы! Я не растерялся и зафиксировал время сдачи своих ключей временем «20:54», тихонько положил их на стол, где лежало ещё несколько таких же связок, которые спящий страж порядка до сих пор не удосужился водрузить на предназначенный для этого щит у себя за спиной. Затем мы с Сашкой, как нашкодившие школьники, давясь от хохота, на цыпочках, чтоб никого тут не разбудить, спешно покинули здание.

На улице было промозгло и уныло, дождь продолжался. Я достал из портфеля большой чёрный зонт, раскрыл его и посмотрел на свою спутницу. Она рылась в своей сумке, висящей на плече через голову (как носят их почтальоны). Выяснилось, что свой зонт она оставила в аудитории, видимо, он упал на пол, и она его не заметила. Возвращаться за ним было бы, так скажем, неблагоразумно.

— Что ж, иди сюда! Зонтик у меня просторный, поместимся. Всё равно я тебя теперь провожу — предложил я.

— Спасибо! — она будто ждала этого и тут же нырнула ко мне под зонт и обхватила рукой мой локоть.

Мы так и побрели по тротуару, лавируя между лужами, покрывавшими его бóльшую часть. Я то перешагивал их, то обходил. Она же в большинстве случаев подпрыгивала, порхая как бабочка, при этом ни разу не выпустив мой локоть.

— Слушай... ты говорила, тебе до дома на троллейбусе надо ехать, но ведь последний сквозонул отсюда минут тридцать назад! Как думаешь, догоним?

— Точно... блин!!! Пойду пешком, значит. Я уже так ходила... правда, тогда дождя не было. И светло было...

— Ага, и вообще это было, наверное, солнечным летним днём! Двадцать минут на троллейбусе — это же километров 7—8 будет! Льёт как из