Оливия

своём языке и при ебливой страсти, когда его член входит-выходит из вожделенной пизды в ненасытную пизду без всякого на то сопротивления женского материала. Тут всё просто — как только за Оливией захлопнулась входная дверь, Оливия прыгает на Николашу, цепляясь ручоками за его шею, а ножками обхватив бедра. При этом происходит сладкий сочный затяжной обоюдный засос, а Николаша задирает мини-юбочку и гладит подставленную попку, насколько позволяет длина Николашиных рук. Николашины же ноги в этот момент неуклонно двигаются к расстеленному дивану (другого ложа в его однокомнатной фатерке просто нет), на который складывается вся обалденная фигурка, с некоторым усилием отрывающаяся от Николашеного тела.

Как только изумительная попка Оливии касается поверхности дивана, её ножки тут же взмываются вверх и в стороны, а шаловливые ручонки раздвигают губки пизды, призывая Николашу не медлить, не ждать у моря погоды, попутного ветра парусам, прихода курьерского и конца света, а немедленно приступать к фэксу-сексу-брекекексу, не мучая более ожиданием маленькую нетерпливую девочку.

Николаша сорвёт с себя брюки, трусы и рубашку, Оливия освободится от немногочисленных одежд, и Николаша ворвётся своим передним мужским половым хуем в смазанную всеми немыслимыми соками пизду. Оливия закинет ножки Николаше на шею и станет подмахивать попкой ему навстречу...

Дальнейшие часа 3—4 понятны и предсказуемы. Будут и оральные, и анальные ласки, и непроизвольный переход-падение с дивана на красный ковёр, и постоянная смена поступательно-ебательных поз, и обоюдные заверения в полном удовольствии и обещании новых...

ВАРИАНТ ВТОРОЙ. Зимний.

Оливия прорвётся к Николаше сквозь снег и ветер, и звёзд ночной полёт... Сильная метель будет сбивать её маленькое тельце с ножек, заметать снегом, инеем, градом, песком и листьями. Но охота пуще неволи — кто ещё выебет Оливию лучше Николаши? А никто!

И вот наконец Оливия входит в скромную Николашину обитель на первом этаже блочного хрущовского домика. В валенках, в шубе, в тёплых сиреневых трусах с начёсом, в меховой шапке, усугубленной шерстяной шалью, перевязывающий Оливию крест на крест и завязанной на поясе, бедная женщина не может даже поцеловать любовника, потому что губы не слушаются, ломаются, осыпаются и требуют водки. Ещё нежные губки почти не смыкаясь, произносят несколько непечатных слов, проясняющих мысль, что Оливия в гробу видала такую погоду, жизнь, климат, город, Николашу и эту еблю, из-за которой приходится так страдать... Николаша немедленно подаст Оливии гранёный стакан водки и солёный огурец, Оливия это всё употребит, морщась и крякая. Николаша отберёт у Оливии посуду и начнёт Оливию разоблачать. Сначала он развяжет на пояснице шаль. Потом эта шаль полетит в угол. Потом он снимет с Оливии шапку. Шапка полетит в тот же угол. Защёлкают в проворных ручках пуговицы шубы. Шуба падёт на пол тяжело и мокро, и там останется, потому что на фиг в дальнейшем шуба? Нет, в дальнейшем шуба не будет им нужна!

Теперь очередь валенок. Это будет сложный процесс, потому что валенки примёрзли к заслуженным Оливиным ножкам, и снимать всё это придётся осторожно