к землеройным работам и теще компенсировалось близостью любимого, своего человека, ну и конечно, здоровой еблей каждый божий день...
Да, именно "еблей». ЕБЛЕЙ! А что такого?! Это молодежь всякие там словечки придумывает, а у Федора Владимировича как в молодости закрепился единственный применяемый термин, так и остался по сей день. А что, опять же? Не "супружескими же обязанностями» ЭТО называть! Кровь у Федора была еще молодая, да и Галина была очень ничего — крепенькая, попка и титьки сдобные, и чего же время терять?
Поебаться Федор любил и умел.
Но после того, как у жены окончился отпуск и она стала появляться на их "островке» только по воскресеньям, дело пошло хуже. Очень скоро дача стала раздражать Федора еще сильнее обыкновенного, теща превратилась в сущего черта, которого так и тянуло тихонечко удавить, Федор стал часто раздражаться по мелочам и пристальнее обычного заглядывался сквозь доски ограды на соседок по дачным участкам, которые как на зло, частенько выходили на грядки в одних купальниках. Красивых женщин среди них было, откровенно скажем, не густо, однако к концу недели звереющему от безбабья Федору казалось, что от вида их
туго натягивающих купальники задов у него могут лопнуть яйца.
Он отрывался в беззлобных сворах с тещей, но и с этим вскоре возникла заминка — на дачу заявилась первокурсница-дочь, Дашка.
С хрена семнадцатилетней девке делать на даче в конце июня, Федор не мог понять даже при сильном напряжении извилин. Дочка его, он это отлично знал, вовсе не была ангелом и с парнями вовсю крутила еще лет с пятнадцати, так что сейчас, после учебы, самое время было активно отдыхать. К земле Дарью не тянуло примерно так же, как и отца — видимо, генетически, и обычно на дачу её можно было затащить только на пару дней — в баньке попарится, да клубники потрескать. А тут
Дашка вполне добровольно вызвалась прожить с бабушкой и отцом неделю-другую, причем как будто и с участием в "трудовом процессе». Что уж вовсе выглядело нереалкой. Работать, впрочем она и так и не собиралась, все читала какие-то свои книжки модных авторов, лазала по Интернету с карманного компьютера, эсэмэсилась и вела долгие беседы с бабкой, которая во внучке души не чаяла. В принципе, все это конечно было неплохо — свежий воздух, общение с бабушкой, все это для
девочки очень даже хорошо, однако Федору пришлось отбросить обычные ругачки с тещей (стеснялись оба в присутствии Даши), а они, как выяснилось, хоть тускло, а да и скрашивали слегка его скучную жизнь. Опять заиграло срамное, опять в голове замелькали идиотские планы соблазнения соседок...
Дочке до него было мало дела. Городская барышня, студентка, Дашка обращал на отца мало внимания, тайком полагая его совковым туповатым чурбаном, хотя и любила конечно, но как-то свысока. Федора это бесило, разумеется, — но тут у него хватало ума не начинать скандалов на почве вечных проблем отцов и детей. Сам такой был.
Так прошла неделя. Было очень жарко, да вдобавок