УЛИКА (быль)

добавил своего раствора в эту не очень привлекательную жижу.

Удовлетворенный и испытывающий чувство победителя, я выскользнул из — под обмякшего тела притихшей Ленки, перебрался на свою полку, натянул трусы и, укрывшись простыней с головой, тут же заснул. Мне снилось, будто шикарная блондинка из соседнего купе садится на моего «коня», бешено скачет и теребит меня при этом за ногу.

— Эй! Проснитесь, юноша! Скоро Симферополь. Кстати. Это не ваша простыня? — глаза майора иронически прищурились.

Я осмотрел постель и убедился, что второй простыни не было.

— А где она была? — спросил я.

— На полу валялась, голубчик...

Пользуясь тем, что остальные еще спали, я быстро развернул ее, чтобы аккуратнее сложить и обомлел. По центру простыни расплылось большое, с хорошее блюдце, красное пятно.

— Ах ты, тварь! — мысленно ругнулся я, взглянув на потягивающуюся Ленку, только что открывшую свои бестыжие насмешливые глаза. Я понял, что это она ночью подменила простыню. Проснувшиеся пассажиры в вагоне собирали и готовили к сдаче постельное белье. Проводник предупредил, чтобы все было разложено по комплектам для облегчения подсчета. Я тоже сложил обе простыни так, чтобы не было видно этого позорного пятна, положив сверху наволочку. Я молил бога, чтобы проводник не стал пересчитывать мои простыни в присутствии моих попутчиков. И тот сжалился над бедным курсантом. Вскоре проводник с большим полосатым мешком появился в нашем купе. Пересчитав белье пассажиров, он взял мой комплект и, не раскрывая его, бросил в мешок.

— У курсанта все должно быть тип-топ! — улыбнулся он, глянув на ставшего перед ним во фрунт улыбающегося парня.

— Так точно! — гаркнул в ответ я.

— Люблю военных, таких как вы, — обвел он глазами наше купе, — а не таких, как рядом, — довольно кивнул проводник и направился в соседнее купе.

Закончив сбор белья в вагоне, проводник удалился в служебное купе. Вскоре оттуда раздался рев разъяренного медведя. Я стоял в коридоре и видел, как он, выскочив из купе, помчался с простыней в руке прямо на меня. Я невольно втянул голову в плечи, зажмурился, ожидая удара. Но тот вихрем пронесся мимо и застыл в дверях соседнего купе.

— Это ваша простыня? — обратился он к блондинке, которая ночью критиковала партнера.

— С чего вы взяли? — уставилась та удивленными глазами на красное пятно.

— А с того, что кроме вас с подругой, этим делом в вагоне никто не занимался.

— Каким делом?! — грозно пошла грудью на проводника, покрасневшая блондинка.

— Этим! Этим! — чуть не ткнул он ей в лицо пятном на простыне.

— Да как вы смеете?! Вы что, за ноги меня держали?! — взорвалась блондинка.

— Ваш разврат все видели!!! — гремел проводник.

— Да пошел ты, козел вонючий! — поддержала блондинку брюнетка. — Тоже мне судья с рогами. Свою жену учи, чтобы она тебе рогов не наставляла, — пустила она прямо в его лицо колечко дыма.

Офицеры, курившие в коридоре, соблюдали невозмутимый нейтралитет. Казалось, что эта сцена стала их забавлять.

— Какие стервы, а? Люди добрые! Вы только посмотрите на этих высокопоставленных