Моя Елена Александровна

такая примерная мать как моя Елена Александровна могла носить такое непотребство. Чего стоили стринги-сеточка с вышитым рыболовным крючком как на уровне половых губ или шнурки с бусами, которые должны по конструкции располагаться в самых интимных складках женщины.

Это был удар ниже пояса, взрыв шаблона и разрыв мозга. Это изменило мой мир и перевернуло отношение к Елене Александровне. У меня снесло крышку и сорвало предохранитель так конкретно, что потемнело в глазах.

Я нашел очень маленькие трусики с нитками в попе и микроскопическим треугольником сеточки и что самое главное — они были без ластовицы, выставляя срамные губы хозяйки напоказ через мелкую сеточку. Представляя как это все будет смотреться на Елене Александровне, я поднёс их к носу и начал нюхать. Пахло цветами и стиральным порошком. Обидно. Но ожидаемо.

Несмотря на это, степень возбуждения достигла явно критической отметки — в ушах появился пульсирующий шум, а в глазах красные круги. Такого со мной никогда ещё не было.

Я лежал на кровати, где ее ебал муж, нюхал мое сокровище, представляя как киска Елены Александровны соблазнительно выглядит в таком наряде, обильно выделяя смазку и запах в минуты ее возбуждения.

Где-то на краю сознания щёлкнул замок и вернул меня к реальности. И в этой реальности в квартиру входил Юрка, и ничего лучше, чем засунуть трусики в карман и мчаться в сортир со словами: Я поссать! не придумалось.

Уже сидя на белом троне с трясущимися руками и кипящими мыслями, я понял что Елена Александровна — моя женщина. В том смысле, что я ее себе только что присвоил, пускай в мечтах, но она была моя. Она вошла в мое владение. Личная соска, персональная блядь, имущество.

Эта мысль привела меня в какое-то состояние уверенного спокойствия и молчаливой гордости. Сжав в кармане только что добытый трофей, хитро улыбнушись самому себе, довольный и гордый, я расправил плечи и сделал шаг из тесного туалета в новый мир, где есть я и Елена Александровна — моя страсть и личная собственность.

После этого инцидента, я стал более откровенно пялится на Елену. Это, конечно, не прошло незамеченным и в такие моменты она подолгу смотрела мне в глаза, пытаясь понять, чем вызвано такое нахальное и наглое облапывание глазами ее прелестей со стороны потерявшего всякий стыд школьника. Дело со временем дошло до того, что не я уже отводил взгляд в наших немых дуэлях, а она потупив глаза выжидала, когда я закончу её мысленно раздевать. Это переминание с ноги на ногу и ужимки в такие моменты ещё больше меня распаляли, но я очень боялся сделать следующий шаг из-за возможного категорического отпора и потери в наших, так сказать, «отношениях» «всего что было нажито непосильными трудом». Но все решил случай.

На удачу однажды мне выпал ещё один шанс прогуляться в спальню Елены Александровны. Она сама позвонила и попросила Дена по быстрому смотаться в магазин рядом перед ее приходом, а учитывая прохождение важного уровня в какой-то