Автобус

Странное дело, но Ирка все больше и больше узнавала эти ощущения, они казались ей родными и близкими, и даже странно было понимать, что она испытывает их впервые. Палец вовсю ласкал Ирку, она слегка расставила ноги, из последних сил сдерживая стоны и вздохи. Стыд ушел куда-то назад, единственное, чего Ирка боялась — что кто-то увидит.

... Страх оборвался вместе с удовольствием. На очередной остановке, где опять выходило пол-автобуса, рука мгновенно исчезла из иркиных трусиков. Ирка обернулась и увидела своего искусителя, затянутого в круговорот рвущихся к выходу пассажиров. Сама не понимая, почему она это делает, Ирка рванулась за ним, но он был уже на остановке, а в автобус вломились орущие толстые тетки с огромными кошелками, окружившие Ирку и отрезавшие ей путь к продолжению удивительного приключения.

... До своей остановки Ирка ехала в каком-то странном полусне. Ощущение теплоты и удовольствия между ножек, еще остававшееся, проходило с каждым шагом, и Ирка, зайдя в ближайший подъезд поправить трусики, попробовала сама повторить автобусное переживание. Едва иркин палец вошел в щелку, как восхитительное чувство, заполнившее ее в автобусе, вновь обрело прежнюю силу. Чуть ли не бегом Ирка понеслась домой, стараясь не растерять по пути это ощущение, донести его до дома целиком. Еле открыв дверь дрожащими руками, Ирка влетела в квартиру. На ходу сбросив туфли, она упала на кровать и кое-как спустив трусики до колен, приросла рукой к своей такой неожиданно ненасытной щелке. Ее палец двигался вперед и назад, нетерпеливо отыскивая то место, через которое ей открылась дорога в мир наслаждения. Трусики мешали Ирке, она скинула их совсем и, повалившись на спину, продолжала сладострастные поиски. Наконец уже знакомое чувство вновь нахлынуло на Ирку, она нашла то, что искала, ее палец задрожал, закружился на этом месте, и снова нахлынуло наслаждение, и еще раз, и еще, еще, еще... Ирка уже не сдерживала себя — она была одна, ей некого было бояться и стесняться, она охала и всхлипывала, стонала и визжала, смеялась и плакала как дурочка, и наконец, после длинного и протяжного стона, затихла. Легкое, почти незаметное облачко стыда еще виднелось на небосклоне ее наслаждения, но Ирке было уже не до того — она теперь узнала дорогу к счастью, и она знала, что пойдет по ней снова и снова, но пока не представляла, куда...