Красная шапочка

его попку, затем уперся в его дырочку языком. Ганс заскреб руками по дереву и охнул... Ласки продолжались, мальчишке было и страшно и приятно одновременно. Он успокаивал себя добрым расположением немца, завел руку за спину и запустил пальцы в золотистые волосы Ульриха..

Затем настойчивые пальцы немца нащупали дырочку пацана и стали давить и гладить, Ганс невольно завертел попой. Ульрих надавил на его отверстие и ввел палец в попку смоченную слюной. Немного подвигал там, спросил:

— Как ты?.

Ганс в ответ лишь томно застонал. Его стала возбуждать чужая, непонятная ему, грубоватая речь. Тогда солдат ввел второй палец и продолжил разрабатывать зад паренька и гладить стеночки его тугого сфинктера. Немец встал на ноги, прижался к Гансу и стал дышать ему на ухо, продолжая работать в нем рукой. Когда попка пацана расслабилась настолько, что в нее свободно входили два пальца, Ульрих оставил его зад в покое и стянул с себя трусы. Его член стоял как штык и упирался в поясницу невысокому эстонцу. Ганс мысленно приготовился ко всему, но предстоящее не пугало его, а манило и будоражило воображение, пока что немец дарил ему только наслаждение и не представлял никакой угрозы.

Ульрих буквально отодрал паренька от дерева в которое он вцепился и предложил:

— Давай ты встанешь на колени... Не понимаешь? Сейчас... — и он, кряхтя и держа юнца за пояс, поставил его на колени. Ганс сам догадался опереться о землю руками. Ульрих пристроился сзади, взял в руку свой внушительный ствол и стал водить им между булочек ганса, надавливая на его все еще узкую дырочку.

— Ох, — Ганс зажмурился от наслаждения, опустил голову вниз и ощутил, как в него вторгается что то твердое горячее и влажное. Ганс пискнул как девченка, но вытерпел и вот головка немца погрузилась в его девственную попку. ССэсовец положил руки на бедра паренька и стал вводить до конца. Ганс мычал и извивался. Ульрих загнал свой болт в узкую попку по самые яйца и улыбнувшись, хлопнул эстонца по ляжке — «чпок — и все!»

Немец начал двигаться, Ганс ныл, ему было больно... он не понимал, хорошо ли с ним обращаются или мучают, но ничего уже нельзя было изменить и он покорно терпел.

Ульрих закусил губу, сходя с ума от того, как узкое и горячее колечко сфинктера сжимает его член. Сначала немец двигался плавно, но потом ускорился и услышал под собой нечленораздельное мычание.

В это время Ганс ощутил как боль уступает место какому то приятному томлению, он опустился грудью на траву и расслабился. Солдат, ощутив это, стал пыхтеть и что есть силы засаживать свой агрегат в нежный, мокрый и горячий попец паренька. Ганс взвыл... он принялся стонать и охать с каждым движением немца в себе... Ульрих вошел в раж, вынимал член полностью и снова вдалбливал эстонца в землю, затем схватил его за лицо, пальцами залез ему в рот. Ганс прикусил пальцы немца, тот только довольно замычал