Бремя любви

здесь с тобой ещё тусоваться — долг бесплатный отдавать — недели две или, может быть, даже три... вот о чём нужно подумать!

— Никому не угодишь! — Максим, подбрасывая вверх тело — рывком поднимаясь с матраса, меняет интонацию голоса. — Один говорит, что я слишком разговорчивый, для другого я слишком пафосный... полный субъективизм — в мире объективной реальности! — Макс, глядя на Андрея, смеётся. — А реальность в данном случае — что? Ну-ка, бля... ответь!

— Реальность? — переспрашивает Андрей. Глядя на Макса, Андрей думает об Игоре... ну, что ему, если вдуматься-разобраться, этот Игорь — что он, Андрей, за две недели до дембеля может с чувствами своими сделать реально? Скажет Игорю, что его любит — что он, Игорь, сводит его с ума? Можно представить, как у пацана от такого признания округляться глаза — каким взглядом Игорь на него, на Андрея, посмотрит... Скажет Игорю, что он, Андрей, хочет-мечтает его, Игоря, выебать? Вполне конкретное — совершенно внятное — желание... понятное желание! Глаза у Игоря, может, и не округляться, но вряд ли он, Игорь, тут же начнёт снимать с себя штаны — расставлять, повернувшись задом, ноги... с какой, бля, стати? И потом: что про него, про Андрея, Игорь подумает — какими глазами, услышав такое, на него, на Андрея, посмотрит? А это — что конкретно Игорь про него, про Андрея, подумает — Андрею кажется очень важным; смешно, бля, но ему, Андрею, через две недели уходящему на дембель, почему-то не всё равно, ч т о Игорь, этот стриженый «запах», про него будет думать... «невозможность возможного» — думает Андрей, глядя на Макса. — Реальность, Макс... реальность — это то, что мы есть... мы есть — здесь и сейчас, и мы вместе...

— Ты, Андрюха, какой-то пафосный... очень, бля, пафосный! А всё, как всегда, намного проще: реальность — это, товарищ сержант, всего-навсего вазелин... обычный вазелин, и не более того. Вазелин, который я завтра куплю... дембельский тюбик! Прикинь: дембельский тюбик вазелина... будь моя воля, я б выпускал это средство для облегчения траха именно с таким названием: «Вазелин дембельский»... классно звучит? — Максим, глядя на Андрея, тихо смеётся.

— Прикольно! Особенно это было бы актуально в свете твоей новаторской программы искоренения дедовщины, — отзывается Андрей, смеясь в ответ. — Только тогда, Макс, нужно брать шире... и шире, и глубже нужно брать, чтоб охватить все сроки службы — чтобы в этом смысле не было даже намёка на какую-либо дискриминацию! Например: «Вазелин армейский»... или, скажем, «Вазелин для бойца»... да? По-моему, звучало бы тоже неплохо. Во всяком случае, было б точнее — универсальнее... ты согласен со мной?

Армия, весна; ночь... парни, с наслаждением трахнувшие друг друга — погасившие свой молодой сухостой, неспешно одеваются, весело перебрасываясь словами, а в это самое время в совершенно другом здании, в спальном помещении другой казармы, крепко спят будущие солдаты — одинаково стриженые пацаны, вымотанные бесконечно длинным днём начала своей службы, и среди этих пацанов спит, по-домашнему лёжа на животе — одной рукой обнимая подушку, симпатичный парнишка по имени Игорь...