Постоянная связь

делать, на то она и мать... Димка всему внял, но от своего не отступался. В итоге порешили так — половое образование Димки будет продолжено, но на следующих условиях — а) никому не слова! б) не мешаем личной жизни друг друга. Лариска настаивала на том, чтобы Димка завел себе подружку, расширяя кругозор более «естественными» способами. Димон не возражал, и дальнейший разговор мог быть использован против Лариски, если бы все прочие женщины вдруг вздумали бы учинить над ней судилище — она напропалую выдавала извечные женские тайны и подсказывала, как лучше сыграть на женских слабостях... Разговор кончился тем, что сын решительно развязал завязки её халата, по-хозяйски завалил на диван и отымел по полной программе. Лариса и на этот раз испытала редкое блаженство, и с трудом оторвала сына от себя, чтобы собраться на работу — он уже пристраивался во второй раз... Ну и пошла жизнь — почти так же как раньше, но с приятными дополнениями. В четырнадцать Димка запрыгивал на Ларису с ходу, едва она раздевалась после работы, и сразу начинал стаскивать белье... Лариса, порой в ущерб своей «прочей» личной жизни, приходила с работы пораньше, и они занимались любовью до потери сил. Это было здорово... Лариса обучила Димку всему своему арсеналу поз, но со временем выработались две основные — когда Димон всаживал ей с ходу, повалив на спину и подхватив под колени, почти как в первый раз, и наоборот — когда Лариса забиралась верхом на чуть притомленного страстью сына и, ритмично покачиваясь и выгибая спину, неспешно доводила себя до экстаза. Димке этот вариант тоже нравился, — обычно он лежал под ней, закусив нижнюю губу, и как завороженный смотрел на её груди, во всем великолепии покачивающиеся перед его лицом... Но спустя год сын завел, наконец, подружку своего возраста, вновь требованиям матери. Теперь он только изредка занимался любовью с Ларисой, обычно — даже не раздеваясь овладевал ею стоя, возвращаясь из школы. По тому, как торопливо он задирал ей юбку, входил в неё, как прерывисто, хотя и сильно, совершал толчки, Лариса успевала понять с некоторой даже грустью, что сын думает уже не о ней...

Она любила такаю вот «собачью» любовь, тем более, что это вносило в её жизнь известное разнообразие, почти каждый раз кончала. Но и это случалось все реже. Лариса с некоторым облегчением понимала, что самую опасную фазу они с Димкой миновали — она боялась Эдипового комплекса, еще какой-нибудь психологической хрени, но Дима рос вполне нормальным парнем. Правда, у него был явно потребительский взгляд на женщин, что его большой не по годам опыт и на редкость привлекательная внешность только усугубляли. Сын рос высоким, и в пятнадцать лет был выше матери. У него тоже были светлые, чуть вьющиеся волосы, правда, глаза были синими, как у его отца, а фигура — сухой, атлетической. Девчонки перед ним млели, а он совершенно беззастенчиво этим пользовался. Лариса продолжала встречаться с любовниками, время от