Пятнадцать минут

чего забралась в автобус, где кондукторша Светка каталась со смеху от увиденного.

— Алкаши и наркоманы! Вот вам новое поколение! — Ворчала старуха, считая мелочь.

Я молча стоял перед автобусом рядом с этой женщиной, которую, к слову, от резкого пробуждения и проведенной ночи, не очень способствующей здоровому образу жизни, начало тошнить прямо рядом с остановкой. Подол платья был опущен не до конца, и было видно как по внутренней стороне ее бедра бежит белая струйка. Не долго думая я нырнул в автобус, и, усевшись рядом с Иванычем на место Светки, сказал: — Петр Иванович, погнали скорее а?

— А что? Даму сердца тут оставишь? — Он глянул мне через плечо, где моя недавняя знакомая выблевывала, казалось, остатки кишечника.

— А ее друзья заберут. Нам не по пути.

— Ну и правильно, нечего нам тут салон заблевывать, правильно Светка?

Кондукторша продолжала смеяться и лишь кивала головой, соглашаясь с водителем.

— Ну, Ванька, ну ты Казанова! Прямо на остановке!

— Пристегнись, Казанова! — Хлопнул меня по плечу Иваныч, после чего автобус тронулся, звонко шлепнув крышкой радиатора. Сгорбленная фигура женщины, блюющей у остановки, начала постепенно удаляться, и спустя минуту мы скрылись за лесополосой. В салоне все еще разливался смех, а водила Иваныч не забывал меня подкалывать, и даже пытался расспросить меня об этой женщине. Я лишь отмахивался, предательски краснея. Внутри меня не было ни тревоги, ни страха. Я был полностью умиротворен. Несмотря на то, что еще некоторое время назад я был застукан за преступлением, и уже представлял, что ближайшие несколько лет проведу в местах не столь отдаленных, сейчас я был спокоен. Ту женщину я больше не видел. Возвращаясь с работы и приходя на ту остановку, я, как и всегда, проводил пятнадцать минут в одиночестве, после чего катил вдаль с Иванычем и Светкой. И лишь один вопрос не давал мне покоя очень долгое время... как я не смог услышать этот гребаный, бренчащий на всю округу своей крышкой радиатора ПАЗик?